Она никак его себе не представляла. Лена сказала ей, чтоГрушин одинок, несчастлив и абсолютно беззащитен. Он не умеет обращаться сженщинами, боится их и поэтому страдает. Зная, что Грушин – профессор, Любаубедила себя, что у него есть лысина и очки, и решила на этом остановиться.

И вот теперь она стояла на остановке, держа в руке мобильныйтелефон, который готов был соединить ее с кем угодно, если этот кто угоднонаходился в зоне действия сети. Ее подруга из этой зоны совершенно точноисчезла. Люба некоторое время размышляла, что делать, затем еще раз изучилабумажку и решила, что ей все-таки нужен дом десять, а не шестнадцать. Иошиблась.

В доме номер десять по Весенней улице, в квартире семнадцатьстоял возле холодильника профессор литературы Дмитрий Астраханцев и собиралсясъесть куриную ногу.

Люба прижала палец к кнопке звонка. Кнопка была холодной, иэтот холод, словно ток, прошел по Любиному позвоночнику, сковав шею и спину.Заслышав шаги и возню с замком, она заставила себя глубоко вдохнуть. Воздух налестничной площадке отдавал хлоркой и мокрой побелкой. Ее затошнило от страха.Нужно было срочно что-то придумать, как-то взять себя в руки. Люба вспомнила,что ведь Грушин тоже отчего-то согласился на этот слепой брак. Может быть, онбоится и волнуется даже больше, чем она. Всего несколько секунд потребовалосьей на то, чтобы приободриться. В эти секунды она дала себе клятву: во что бы тони стало сделать Грушина счастливым. Или хотя бы устроить его жизнь так, чтобы онни разу не раскаялся в том, что позвал ее к себе.

Дверь отворилась, и на пороге появился высокий мужчина всером спортивном костюме. У него не оказалось ни лысины, ни очков. Лицо быложивым, броским, с крупными чертами и сухой улыбкой. А вот выражение лицасовершенно не соответствовало моменту. Оно было ехидным.

– Дмитрий? – растерянно спросила Люба.

– Да, – ответил тот с веселым вызовом. – А вы,полагаю, Люда?

– Люба, – поправила она.

Астраханцев про себя чертыхнулся, решив, что или Амалия всеперепутала, или он неожиданно стал тугоухим.

– Ну, проходите, Люба, – пригласил он и отступил всторону. – Значит, вот вы какая. А я все гадал, как вы выглядите.

Он гадал, да не угадал. Разве мог он предположить, чтошарлатанка, разъезжающая по чужим домам и очищающая их непонятно от чего,похожа на маленькую фею? И не то чтобы она отличалась особой красотой. Просто вней было что-то особенное, что-то такое, что отвлекало от лица и заставлялосмотреть на нее всю, целиком. Впитывать ее взглядом, словно женщину с картиныРенуара.

«Наверное, она наводит на меня чары», – в паникеподумал Дмитрий и решил изо всех сил сопротивляться. Он полагал, что насмешка иирония будут действенной защитой от попыток обольстить его или что она тамзадумала с ним сделать. В том, что она что-то задумала, Дмитрий не сомневался.Достаточно было поймать ее взгляд. Она смотрела на него так, словно решала, вкого его превратить – в жабу или в медведя.

Со своей стороны, Люба обрадовалась, что ее будущий муж таклегко завел разговор о том, что ей самой казалось неловким обсуждать.

– Если честно, я точно так же гадала, как выглядите вы.

– И как я вам?

– Симпатичный, – хмыкнула она, доконав Астраханцевасвоей улыбкой.

– О, смотрю, у вас большая сумка, – сказал онненатуральным тоном. – Там что, всякие принадлежности?

– Принадлежности для чего? – удивилась гостья, глядя нахозяина во все глаза.

Глаза у нее были удивительными – грозными и нежнымиодновременно. Астраханцев сроду не видел таких глаз.

– Ну, я не знаю... Вы ведь приехали с определеннойцелью, – пожал он плечами.

– Думаете, для этого мне нужны какие-топринадлежности? – продолжала недоумевать Люба, поставив сумку на пол иповорачиваясь к Астраханцеву лицом.

Он совершенно точно не был похож на человека, у которого нескладываются отношения с женщинами. В желто-коричневых глазах с тяжелыми векамитаился веселый и хищный блеск. Любу неожиданно пробрала дрожь.

– Хм, – сказал ее визави, дернув щекой. –Разувайтесь, вот вам тапки с помпонами. Значит, вы будете пользоватьсяисключительно руками? Собственными токами? Энергией, да?

– Послушайте, – сказала Люба, запнувшись на порогекомнаты, по направлению к которой он ее теснил. – У меня нет намерениякак-то на вас влиять. Ни руками, ни токами.

– Хорошо-хорошо, – противным голосом согласилсяон. – Может, мне вообще уйти и оставить вас одну?

– Нет, зачем это? – испугалась Люба, решив, что подругаскрыла от нее одну маленькую деталь: Грушин слегка того. Говорят, у ученых бываютнекоторые завихрения в мозгах. Впрочем, он умный и порядочный, так что к егозавихрениям наверняка можно привыкнуть. – Не уходите, пожалуйста.

– Ладно, не уйду, раз вы просите. Слушайте, что вы замерлина пороге? Располагайтесь, осматривайтесь. Даже не верится, что женщина,которая взяла на себя такую миссию, столь нерешительна.

– Миссия – это очень сильно сказано, – не согласиласьЛюба, надевая предложенные тапки.

Ей было не по себе оттого, что Грушин оказался такимнапористым. Она-то думала, что придется брать инициативу в свои руки, чтопрофессор – рохля, каких поискать, и с ним надо будет возиться, как с ребенком.

– В любом случае, я уверен, что вы справитесь, –покровительственно сказал тот. – Хотя квартира довольно большая, а выдовольно маленькая. Но квартиры – это ведь ваша стихия, верно?

– Считаете, у меня есть интерес к вашей квартире? –обиженно спросила Люба. – Если вы так думаете, нам лучше сразу расстаться,пока мы еще толком не познакомились.

Астраханцев повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Онапылала негодованием, у нее даже щеки разрумянились, сделавшись такими красными,как будто она перемазалась гранатовым соком.

– Ладно, – сказал он недовольно. – Будем считать,что вы приехали, потому что так... – Он покрутил руками с растопыреннымипальцами у себя перед носом. – Потому что так планеты сошлись.

– Вообще-то, я приехала ради вас.

– Ну да? – не поверил Астраханцев. – Что значит:ради меня? Вы наверняка узнали о моем существовании накануне приезда.

– Вас это оскорбляет? – живо откликнулась Люба. –Думаете, нужно было полгода переписываться?

– Нет, я бы не хотел тратить столько времени. Ужас какой –полгода! За это время можно написать диссертацию.

– И состариться, – поддакнула Люба. – В концеконцов, вам это нужно не меньше, чем мне, так что не придуривайтесь, ладно?

Вслед за хозяином она вошла в большую гостиную и сразуудивилась тому, как все здесь напоказ великолепно: и воздушные шторы, иласкающая взгляд обивка дивана, и монументальный шкаф, и диковинные вазы ссухими цветами...