– Да? – удивился Астраханцев.

– Ну конечно. Когда мы будем оформлять отношения. Паспорта,то да сё...

– Это что, предсказание? Вы еще и будущее предсказываете?

– Ну, в нашем с вами случае даже к бабке ходить ненадо, – по-свойски ответила Люба и широко улыбнулась, призываяАстраханцева улыбнуться тоже. – Мы ведь поженимся.

– Серьезно? А когда?

– Когда вы ко мне привыкнете.

Астраханцев посмотрел на Любу с веселым изумлением, встал иналил из чайника кипяток сначала в одну чашку, а потом во вторую. Положилпакетики в плотных золотянках на середину стола. Было непохоже, что гостьяшутит.

– Вы это серьезно? Насчет женитьбы? Или у вас такоеоригинальное чувство юмора?

– Слушайте, если я вам категорически не подхожу, так искажите. Я могу даже вещи не разбирать, уеду – и дело с концом.

– Вы мне очень подходит. – Слова вылетели изАстраханцева неожиданно для него самого. Он едва не подавился конфетой, которуюуспел засунуть за щеку. – Просто этот разговор о женитьбе застал меняврасплох. Согласитесь, это странно. Вы приезжаете, входите в квартиру,раскладываете вещи в моем шкафу и заявляете, что мы поженимся! Любой на моемместе почувствовал бы себя не в своей тарелке...

– А! Теперь я поняла. Вам не нравится предопределенность.Лучше нам знакомиться постепенно. В конце концов, у нас уйма времени.

– Серьезно?

– Я останусь с вами, я уже решила. – Люба посмотрела наАстраханцева глазами, в которых не было дна. – Если вы специально небудете вредничать, мы приноровимся друг к другу.

– Ну, с нашими грядущими отношениями мне все более или менееясно, – сказал Астраханцев, почесав нос чайной ложкой. Происходящееказалось ему до того странным, словно он попал в параллельнуюреальность. – А квартиру вы будете чистить?

Люба, которая как раз отхлебнула чаю, подавилась изакашлялась. Астраханцев вскочил и заботливо похлопал ее по спине.Дотрагиваться до нее было приятно, его даже бросило в жар оттого, что онпочувствовал ладонью ее тело через кофточку. Наконец она откашлялась и, поднявк нему лицо, сдавленно спросила:

– Вы думаете, я фирма «Заря»?! Может быть, мне нужно былонабить чемодан чистящими средствами?

– Ха-ха! – фальшиво рассмеялся Астраханцев. –Очень смешно. Ничего я такого не думал, не обижайтесь, пожалуйста. Я понимаю,что вы классом выше. Да что там – классом! Вас вообще ни с кем нельзясравнивать. Если честно, я вас даже немножко побаиваюсь.

– Побаиваетесь? Честно? – сразу же оттаяла Люба.

Она тоже его боялась, и ей показалось, что такое признаниеих необычайно сблизило.

– Ну, в общем...

У нее была нежная шея, полностью открытая, потому что волосыона забирала назад, и ей это очень шло. Дмитрий неожиданно представил, как онцелует ее, причем именно в шею. Видение было таким ярким, что его тут жебросило в жар, и он быстро сказал:

– Конечно, я вас побаиваюсь. Не знаю, чего от вас ждать. Выведь можете делать, что угодно! У вас, так сказать, карт-бланш.

– А можно я задам вопрос? – неожиданно для себярешилась Люба. – Он неудобный. Можно даже сказать, неприличный.

– В самом деле? – Астраханцев даже вообразить не мог,что же такое она хочет у него спросить. – Задавайте свой вопрос.

– Обещайте не обижаться.

– Обещаю.

Он смотрел на нее во все глаза. С ней все было в порядке,это точно. Никакого сумасшедшего блеска в глазах, никаких странностей, ничеготакого, что должно было бы насторожить одинокого – теперь уже одинокого! –мужчину.

– У вас действительно проблемы с женщинами? – бухнуласвой вопрос Люба.

Ей страстно хотелось знать правду. Глядя на хозяинаквартиры, поверить в то, что он боится женщин и ни с одной не может сойтись,было совершенно невозможно.

Астраханцев некоторое время смотрел на нее немигающимвзглядом. Потом встрепенулся и значительно сказал:

– О, да. Огромные проблемы! Просто гигантские.

Именно в этот момент в его душе шевельнулись первыеподозрения. «Что-то здесь не то», – подумал он и даже прищурил глаз,пытаясь сообразить, что к чему.

– Вот никогда бы не поверила! – воскликнулаЛюба. – Вы слишком... мужчина. В вас чувствуется сила.

– Я занимался борьбой и боксом.

– Ого! Здорово. Но я совсем не об этой силе. – Онахмыкнула.

«Я никогда не смог бы ее обидеть», – неожиданно подумалАстраханцев, ощутив странную горькую нежность. Поводов для горечи не было, да идля нежности тоже. По его мнению, нежность можно испытывать только к любимомучеловеку. Не мог же он за четверть часа влюбиться в незнакомку?

– Мне кажется, вы немножко расслабились, – сказал он.

– Немножко, – согласилась Люба. – Когда я к вамехала, я ужасно боялась.

– Серьезно? А чего?

– Вас, разумеется, – ответила она, не раздумывая. –Мне казалось, я вам не понравлюсь. Я совершенно обыкновенная. Никакая. Ну, тоесть нормальная, конечно, но не так, чтобы очень.

Это не было кокетством. Скорее, криком души. «Навернякастарая душевная травма, – подумал Астраханцев. – Уверен, ей попалсякакой-нибудь идиот. Или хам, что еще хуже. Но почему, Господи помилуй, она менябоялась? Ее Амалия запугала, вот что».

– Ну, теперь вы можете выдохнуть. Мы ведь с вами поладили,верно? У нас все отлично складывается.

– Я думала, что с вами надо будет обращаться, как схрустальным горшком, – облегченно засмеялась Люба. – Не дунуть, неплюнуть...

– Странные я у вас рождаю ассоциации. Никогда не представлялсебя горшком.

– Вы кажетесь... огнеупорным! Вы ведь допускаете вторжение вваше личное пространство?

– Да, – быстро ответил Астраханцев, не успев дажеподумать, о чем, собственно, она спрашивает. Потому что сразу же представилЛюбу в своих объятьях. – Я не страдаю замкнутостью и всегда открыт... Длялюбых проявлений... И вторжений! Слушайте, – неожиданно перебил он самсебя. – Все-таки меня это как-то напрягает...

– Что? – Люба улыбалась.

– Почему вы решили, что выйдете за меня замуж?

Ему не хотелось думать, что эта потрясающая женщинанаходится под влиянием гороскопов, верит в предзнаменования и прочую ерунду.Поэтому и вопрос задал очень серьезно. Люба приняла его тон и взволнованноответила:

– Потому что я устала от одиночества. Не в том смысле, что явсе время была одна... – Она на секунду замялась, но потом все же решилась. –Вы должны знать, что у меня был долгий роман с женатым человеком. И этот романничем не закончился. Вернее, он закончился, но пока он длился, я не чувствоваласебя счастливой. Не чувствовала себя чьей-то.