Астраханцеву стало почему-то обидно, что у нее был роман.

– Выходит, у вас свежая душевная рана, – сказалон. – А я, значит, у вас вместо лейкопластыря! Хотите залепить мнойболячку?

– Вы лекарство, – страстно ответила Люба, и Астраханцевтут же размяк, потому что она вся лучилась, словно звезда – теплая иживая. – Покажете мне квартиру?

Хозяин дома неожиданно вспомнил, зачем она здесь, и мысленнообругал сам себя. «Она определенно как-то влияет на меня, – не в первыйуже раз подумал он. – У меня мозги вскипают, и я забываю о самых простыхвещах. Верю во всякую чушь! Она так уверенно сказала, что мы должны пожениться,что я просто обалдел. Но это же глупость какая-то. С чего я должен на нейжениться? А мы разговариваем так, словно это дело решенное».

– Вы уже почти все видели. Остался только мой кабинет, –сказал он, помрачнев.

– Кабинет и есть самое интересное.

– Почему это?

– Там наверняка много книг.

– Вы любите читать?

– Странный вопрос, – удивилась Люба, бросив на негокосой взгляд. – Учитывая мою профессию.

– А, понимаю! Занимаетесь подпиткой мозгов? –съехидничал Астраханцев. – Заряжаетесь чужими идеями?

Люба не поняла его иронии, но промолчала, решив, что современем они все же приладятся друг к другу. Дмитрий повел ее в кабинет, и онатотчас спросила, указав на комнату Амалии:

– А тут у вас что?

Астраханцев на секунду замялся. Прежде это была их общая сАмалией спальня. Но после того как отношения начали увядать, он перебрался вкабинет. А комната перешла в полное и безраздельное владение жены. Уезжая, тазаперла ее на ключ, а ключ положила в шкатулку, которая стояла на тумбочке подвешалкой. Но гостью наверняка придется туда пустить – ведь Амалия желала, чтобывся квартира подверглась тотальной чистке.

– Тут спальня, – сказал он.

– В спальню не пойдем, – заметила Люба с деланойвеселостью.

– Ну, вам все равно придется, – пожал плечамиАстраханцев.

– В каком смысле – придется?

– В том смысле, что дело, которое вы затеяли, не можетсчитаться законченным, если вы не охватите и спальню тоже.

– Мы вместе его затеяли, – на всякий случай напомнила Любаи запальчиво добавила: – И это совершенно не значит, что нужно охватывать всесразу.

– Как скажете, – мило улыбнулся Астраханцев. – Увас наверняка есть какой-то план.

– Да нет у меня никакого плана!

– Чтобы вы знали: ключ от спальни вот здесь. – Хозяиндома указал на деревянную шкатулку, стоявшую на тумбочке. А теперь – милостипрошу в мой кабинет. Наверное, это самое грязное место во всей квартире, –пошутил он. – Я имею в виду не пыль и беспорядок, а энергетическуюгрязь. – Скрючил пальцы, словно собирался напасть на нее, как коршун накуропатку, и проскрипел: – Здесь полно темной энергии, всяких гадких мыслей,скопившихся в углах...

– Вы что, Дарт Ведер? – спросила та с иронией. –Откуда у вас темная энергия? – И негромко добавила: – Вы такой светлыйчеловек...

– Правда? – растерялся и обрадовалсяАстраханцев. – Вы это серьезно говорите?

– Совершенно серьезно, – кивнула она и тут же ахнула,очутившись среди стеллажей, плотно заставленных томами: – Боже мой, какойвосторг!

– Я собираю библиотеку с двенадцати лет, – с гордостьюсказал Дмитрий. – Все началось с Шекли и Брэдбери. Родители покупали мнемаленькие кирпичики зарубежной фантастики вместо мороженого и машинок.Постепенно я втянулся и расширил интересы.

– Вы разрешите мне здесь покопаться? – спросила Люба,жадно шаря глазами по полкам.

Перед ней были редчайшие издания русской и зарубежнойклассики – уж она-то знала в этом толк! И книги по искусству, и целая коллекциястарых сказок, и современные бестселлеры в авангардных обложках – тщательноотобранные, выстроенные по жанрам.

– А где у вас книги по физике?

– По физике? – удивился Астраханцев. – А почему высчитаете, что у меня должны быть книги по физике?

– Вы же профессор, – коротко ответила Люба, проводяладонью по шершавым корешкам.

– Думаете, это достаточное основание для того, чтобыувлекаться физикой?

– А что, работа не может быть увлечением? Я не согласна. Вотя, например, обожаю свою работу. Она мне даже во сне снится.

– Еще бы, – пробормотал Астраханцев. – Наверняказа день вы успеваете нахвататься чужих отрицательных эмоций под завязку. Каквам удается все это... переварить? Плохое к вам вообще не прилипает? Наверное,есть какие-то специальные техники для очистки организма?

– Горячий душ и чашка зеленого чая.

– Вы потрясающая женщина!

– Правда? Вы серьезно так думаете? – Люба повернулась кАстраханцеву лицом и поймала его взгляд, проверяя по глазам, шутит он или нет.

– Правда, – признался тот и быстро добавил: –Послушайте, Люба, когда вы сделаете свое дело... То есть выполните своюзадачу... Я не хочу, чтобы вы уезжали.

– Что значит – выполню свою задачу? – нахмуриласьЛюба. – Думаете, я вас соблазню и брошу, так, что ли? Я не собираюсьуезжать. Мы поженимся, Дима, разве вы не этого хотите?

Мысли Астраханцева скакали в голове, словно карнавальныепары, вскипая кружевными подолами, сверкая блесткам и потряхивая плюмажем. Онникак не мог уяснить, почему она уверена в их неразрывном совместном будущем.Спроси он в лоб, она наверняка обидится и, возможно, даже уедет, или простовыскользнет из его жизни, как и положено существам иного порядка. И как онсможет ее остановить? Нет, пусть она думает, что он на все согласен, а тампоглядим...

– Я хочу, – сказал он вслух. – Именно этого ихочу. Я просто боялся, что у вас в запасе мало времени, что вам надо будет раноили поздно уезжать, что у вас работа и все такое.

– Я взяла отпуск на месяц, – прояснило ситуациюсущество иного порядка. – Надеюсь, нам хватит этого времени, чтобы решить,получится у нас с вами что-то или нет. Как считаете?

– А что у нас может не получиться?

– Вы же говорили, у вас проблемы с женщинами. – Нащеках Любы расцвели два мака.

– Ну нет, – оторопело ответил Астраханцев. –Может, у меня и проблемы, но тридцать дней... Не до такой степени, –уверенно закончил он, с трудом понимая, о чем вообще они говорят.

У него были проблемы с женой – это да, и с собственнойпорядочностью, которая не давала ему пуститься во все тяжкие, пока они сАмалией не разошлись окончательно. Ему трудно было удержать себя в руках, а ненаоборот. «Нет, здесь явно что-то не то», – снова подумал он.