предусмотрено, а Павел Юрьевич расположился на самом высоком этаже. Обычно такой подъем не представляет для меня трудностей, но недавно я сбежала от чокнутых фанатиков, которые затем избили меня ногами, поэтому на втором этаже я чувствую усталость. Естественно, показывать ее я не намерена.

Тучный охранник, который не говорит ни слова, молча идет на шаг впереди. Возле кабинета № 501 он останавливается, стучит, открывает двери и сообщает:

– Павел Юрьевич, это к вам.

– Да-да, заводите.

Рукой охранник показывает нам, что мы можем войти.

Кабинет мэра Клиногорска оказывается не таким, каким мы ожидали его увидеть. Будучи известным коллекционером, Павел Юрьевич не обставил рабочее место предметами древности и другими ценными экспонатами – видимо, его богатство предназначено для него одного. Что ж, это правильное решение. Если бы мы оказались в помещении, наполненном статуями, древним оружием, фигурками и прочим, то сразу почувствовали бы себя в резиденции какого-то мафиози, а не в кабинете главы города.

Кабинет просторный, справа и слева находятся шкафы, забитые книгами и различными папками. Справа у шкафа – диван и кресла для гостей, столик, за которым можно выпить чай. По центру – рабочий стол Павла Горностаевского. Во всем кабинете лишь три картины – горный пейзаж Клиногорска, герб города и портрет президента над креслом мэра.

Павел Юрьевич стоит у окна – высокий тучный мужчина в черном костюме. Седые волосы остались лишь на висках и затылке, остальная часть головы облысела.

Павел Юрьевич обращается к нам:

– Доброе утро. Хотя, судя по тому, что я услышал, оно не очень-то доброе. Проходите, присаживайтесь в кресла. Возможно, вы будете чай или кофе?

– Здравствуйте, Павел Юрьевич. Чашка кофе не помешает, – отвечаю я любезным тоном.

– Здравствуйте. Да, можно кофе, – берет слово Максим, в тоне голоса которого читается явное волнение.

Горностаевский нажимает на телефоне кнопку и велит секретарю Марине принести три чашки кофе. Затем он подходит к нам и садится на диван, который от кресел отделяет тот самый столик.

– Итак, Максим. Признаться честно, ваши слова привели меня в замешательство. Как Петр Алексеевич Арахов – миллиардер, меценат и филантроп, широко известный своими актами благотворительности, – может угрожать убить невинных людей?

– Павел Юрьевич, я понимаю, что это звучит странно, возможно, вы считаете меня лжецом, но, поверьте, я бы не пришел к вам, чтобы нагло наврать. Это глупо. Я говорю вам правду. Петр Арахов угрожает людям, шантажируя меня. – Макс говорит правду, но упускает кучу деталей.

Марина заносит нам кофе, а Павел Юрьевич продолжает:

– Максим, я попрошу вас немного успокоиться и рассказать всю историю.

– Хорошо. Петр Арахов обещал мне внушительные спонсорские контракты с компаниями, которые я должен был рекламировать. Взамен я должен был найти реликвию, которая, согласно легенде, находится в одной из пещер горы Арталон, – меч Хубилая.

– Максим, что это за договор такой? Ведь всем известно, что меч – всего лишь байка для детей. – Горностаевский изображает дурачка, но мы-то все знаем. Наше знание лучше сохранить в тайне.

Макс продолжает:

– Я знаю, Павел Юрьевич, но я был уверен, что смонтирую видеоматериал о том, как якобы посетил ту самую пещеру и ничего в ней не нашел. Но Арахов раскрыл мой обман. Во время экскурсии нас застали его вооруженные наемники, которые взяли в заложники шестнадцать невинных людей, укрылись с ними в одном из ущелий у подножия Арталона и дали мне три дня на поиски меча.

– Тогда что здесь делает эта девушка, раз найти меч поручили вам?

– Меня зовут Евгения Охотникова. Я – телохранитель по найму, сама вызвалась помогать Максу. Отпуск испорчен, но я не могу стоять в стороне, когда людям грозит опасность. Это профессиональное. – Надеюсь, моя самоуверенность была достаточно убедительной и Горностаевский не примет ее за бахвальство.

Мое приветствие, кажется, произвело на него впечатление.

– Ах, даже так. Это похвально с вашей стороны, Евгения. Таких бы людей, да побольше, в наши правоохранительные органы. Кстати, о них. Почему вы не заявили в полицию?

– Понимаете ли, Павел Юрьевич… – Волков мешкает, чтобы показаться максимально застенчивым. После небольшой паузы он продолжает: – Люди Арахова четко дали понять, что если заметят хотя бы намек на приближение полицейских, они убьют всех заложников.

– Хм. И что вы предлагаете?

– Конкретное предложение есть у меня, Павел Юрьевич.

«Ну, была не была», – думаю я и спустя секунду заявляю:

– Если вы согласитесь выделить людей для спасательной операции, я возглавлю их. Они хорошо знают местность, я обладаю достаточным набором навыков, чтобы остановить четырех вооруженных людей и обойтись без жертв. Уверена, в вашем распоряжении есть не менее профессиональные люди. Мы подберемся под покровом ночи и сделаем все максимально тихо…

– Евгения, позвольте я вас перебью. Вы хотите, чтобы я – мэр города Клиногорска – санкционировал незаконную операцию, не имея оснований на то, чтобы в принципе верить в существование заложников и наемников?

– Зачем нам врать про заложников и вооруженных людей? – возмущаюсь я, понимая, что Горностаевский собирается дать заднюю.

– На этот вопрос у меня пока нет ответа, но в нашем мире полно людей, преследующих неведомые мне мотивы. Я не знаю, что движет вами, и не знаю, что движет этим молодым человеком, я понятия не имею, зачем столь уважаемому человеку, как Петр Алексеевич Арахов, понадобилось похищать людей ради какого-то там мифического меча. Я сам коллекционирую предметы древности, никогда не скрывал этого и могу смело вам заявить, что…

– Меч находится у вас? – я заканчиваю предложение, начатое Горностаевским, но произношу его с вопросительной интонацией.

Возможно, я погорячилась, давая Павлу Юрьевичу понять, что могла общаться с его монгольскими неприятелями. А возможно, он примет меня за сумасшедшую и дерзкую девушку, которая сама не знает, о чем говорит.

– Хотел бы я, чтобы этот меч был в моей коллекции. Если он существует, конечно. – Горностаевский пристально смотрит на меня, пытаясь понять, почему я позволила себе такой выпад про меч в его сторону. – Я уверен, что и Петр Алексеевич, будучи коллекционером, хотел бы заполучить такую реликвию. Но, Женя, Максим, при всем уважении к вам, к вашей молодости и задору, мне