гости на пиру, устроенном во славу их друга, но совсем не расстраивались по этому поводу, к тому же, дракон не был задавакой. Напротив, каждые десять минут он наклонялся к мальчику и выразительно шептал:

– Послушай, потом проводишь меня домой, хорошо?

И мальчик каждый раз кивал, хотя обещал маме вернуться в тот день не поздно.

Пир закончился, и гости начали расходиться. Получив множество поздравлений, приглашений и пожеланий спокойной ночи, дракон, наконец, вышел из трактира вместе с мальчиком. Он вытер лоб, вздохнул, уселся прямо на землю и уставился на звезды.

– Какая прекрасная ночь! – пробормотал он. – Прекрасные звезды! Прекрасное местечко! Дальше я не пойду. Нет сил лезть на гадкий холм. Мальчик обещал проводить меня, мальчик пусть и провожает! Я ничего делать не должен. Пусть он все делает!

И он опустил подбородок на свою широкую грудь и мирно задремал.

– Вставай, дракон! – жалобно закричал мальчик. – Ты же знаешь, что мама ждет меня, и я очень устал, а ты еще заставил меня пообещать проводить тебя домой. Если б я знал, что это значит, то никогда бы не пообещал.

Мальчик сел на землю рядом со спящим драконом и заплакал.

Тут на дорогу упал луч света из открывшейся двери. Это Георгий Победоносец вышел прогуляться перед сном и подышать свежим воздухом. Он сразу же заметил этих двоих – огромного неподвижного дракона и маленького плачущего мальчика.

– В чем дело, малыш? – ласково спросил рыцарь, подойдя поближе.

– Ох, это просто толстая свинья, а не дракон! – всхлипывал мальчишка. – Сначала, он заставил меня пообещать, что я провожу его, а потом заявил, чтобы я сделал все сам и заснул! Может он решил, что этот стог сена его дом? А я так устал, и мама…

Тут он снова заревел.

– Ладно, не переживай, – сказал Георгий Победоносец. – Я помогу тебе, мы вдвоем отведем его домой.

– Проснись, дракон! – резко крикнул он и тряхнул зверя.

Дракон сонно поднял голову.

– Что за ночь, Георгий! – пробормотал он. – Что за…

– Послушай, дракон, – решительно перебил его рыцарь, – маленький мальчик ждет, чтобы отвести тебя домой, а ты ведь знаешь, что ему давно пора быть в постели, и что мать его заждалась, и только такая эгоистичная свинья, как ты, может сидеть и спать тут, посреди дороги.

– Он сейчас же отправится в постель! – воскликнул дракон и вскочил на ноги. – Это чистое недоразумение то, что парнишка еще не спит! Какой ужас! Вы не проявили должной тактичности, Георгий, на мой взгляд, но, все же, пойдемте с нами, отбросим споры и колебания. Позволь взять тебя за руку, мальчик. Спасибо. Мне нужно было лишь дружеское плечо, Георгий, чтобы опереться на него и взобраться на холм!

И они отправились в путь, рука об руку, – рыцарь, дракон и мальчик. Все огни в деревне уже погасли, но друзьям светили звезды и полная луна, пока они карабкались на холм. Вот они скрылись из виду, и с ночным ветерком до деревни долетели обрывки старинной песни. Не помню точно, кто из них пел, но, по-моему, это был дракон!

– Ну, вот и ваши ворота, – неожиданно сказал человек. – Спокойной ночи. Поторопитесь, а то вас поймают.

Неужели это и правда были наши ворота? Да, это точно были они, я узнал отметины от наших ног на нижней перекладине, мы ведь так любили на них раскачиваться.

– Подождите! – закричала Шарлотта. – Мне еще кучу всего надо узнать. Поселился ли дракон на холме навсегда и…

– Я не могу больше ничего рассказать, – мягко, но решительно сказал человек. – Во всяком случае, сегодня. Ладно, бегите! До встречи!

– Интересно, можно ему верить? – спросила Шарлотта, когда мы спешили вверх по дорожке. – Мне иногда казалось, что он говорит полную чепуху!

– Может, все это случилось на самом деле, – ободряюще ответил я.

Шарлотта юркнула в дом, как мышка в норку, прочь от холода и темноты, я же медлил на пороге в неподвижности морозного воздуха, чтобы еще раз оглянуться на белое безмолвие, прежде чем сменить его на мир пылающего камина и уютных диванных подушек. То было время ожидания Рождества, и какой-то запоздалый путник спешил домой по запорошенной снегом дороге и напевал песню, которую только что разучивал в церкви, чтобы исполнить ее на празднике:

Славный рыцарь Георгий дракона пронзил,

Он свирепого монстра копьем поразил.

И теперь в этот праздник святой, в Рождество

Мирным воздухом дышим и славим его!

Человек уходил все дальше, и песня постепенно затихала. А я взялся за ручку двери и задумался, мог ли дракон напевать именно эти слова, когда довольный карабкался на холм.

Прощание

Здорово, когда ты настоящий принц. Приятно быть пиратским капитаном, а преуспеть в роли главаря шайки разбойников воистину великолепно. Так же, крайне увлекательна роль и обыкновенного наследника. Не того, который неожиданно для самого себя вступает во владение доселе неведомым ему королевством, полный осознания собственных достоинств и прав, так долго остававшихся неоцененными, а наследника в обыденном смысле этого слова. Многие жаждут овладеть искусством наследования. Шагнуть вперед, прочь от жесткого контроля, постоянных запретов, позволяющих лишь один бокал портвейна после ужина, в свободу и собственность специально для вас накопленную, отполированную, залакированную и пропахшую лавандой. Ни сан принца, ни роль главаря разбойников, со всеми заботами и обязательствами, не могут предложить ничего лучше. И потому перед молодыми, в чьих сердцах ведется борьба между честолюбием и жаждой познать чувственное удовольствие жизни, всегда стоит вопрос, что выбрать из сверкающих безделушек, рассыпанных на прилавке, судьбу наследника или машиниста своего поезда.

У старших сыновей вопрос этот решается сам собой. Впрочем, в детстве наследование происходит по принципу минората28, изобретенного нашими намного более счастливыми предками, и все переходит самому младшему. При стесненных финансовых обстоятельствах, когда растут лишь долги и сомнения, что удастся когда-нибудь расчистить себе путь, в наследство переходит только одежда, и «наследник вступает во владение» брюками, которые много лет назад были сшиты для братских конечностей. Как это у Вергилия: «Юной дивится листве и плодам на себе чужеродным». Горький опыт. Эти милые шелковые нити связывают воедино все человечество: знать и простолюдинов, ушедших и ныне живущих; не существует ничего более укрепляющего, пронизывающего, разнообразящего жизнь, чем простое честное наслаждение новой одеждой. Это касается и мужчин, и женщин. Довольная ухмылка на лице празднично наряженного принца ничем не отличается от ухмылки счастливого, одетого по-воскресному крестьянина; по коже пожилых людей бегут те же мурашки, что и по коже их безудержно скачущих внуков. Никогда не доверяйте людям, которые притворяются, что не любят наряды.

Не стоит, однако, утомлять вас размышлениями постреленка, лишенного, в силу бедности, восторга обладать новой одеждой. Он предпочел бы, чтобы одежда, перешедшая к нему по наследству, была покрыта не меньшей славой и честью, чем герои его фантазий. Такую не купишь в магазине. Меч Галахада, как и других рыцарей, появлялся перед зрителями, уже овеянный славой, и мальчик мечтал, чтобы и его брюки были прославлены именем героя, когда-то носившего их, даже если это была лишь игра.

Однако, не только одежда может переходить по наследству таким странным образом. К примеру, игрушки. Едва ли многие сочтут правильным, и с этим вполне согласен и сам ребенок, что в почтенном возрасте 9—10 лет, он – все еще беззастенчивый владелец обруча и Ноева ковчег, что, по сути, довольно бессмысленно, ведь теперь вершина его стремлений – рогатка, пистолет и меч с ножнами. Остальная собственность может спокойно перейти младшим: братику или сестренке, обладателям коротких юбочек или пальтишек. Игрушки все равно останутся в детской, и если вдруг в дождливый день испортится настроение, можно устроиться на полу, как встарь, и вновь обрести почти утраченное счастье, не рискуя при этом прослыть любителем младенческих забав. К тому же, всегда можно притвориться, что развлекал младших.

Потому никто из нас не роптал, когда