Северный Вьетнам. Исключением была только община Хмонг на севере страны, жившая торговлей опиумом и оплатившая в 1975 году свой союз с американцами изгнанием из страны 300 000 человек.

В 2005 году чем дальше мы ехали на север, тем более заметными становились следы военных лет. При въезде во многие деревни были выставлены напоказ бомбы-трофеи, выкопанные из земли. Они стояли носом вверх, сверкая на солнце.

Количество собранных после войны бомб было таким, что по всей стране развилось ремесло их переделки, и в течение двадцати лет мастера поставляли лезвия для сельскохозяйственного инвентаря.

Во время этого путешествия меня покорила завораживающая красота севера Лаоса, гармония его деревень с деревянными домами в окружении рисовых полей. Одетые в традиционные юбки цвета индиго с вышивкой, женщины предлагали ткани, застенчиво улыбаясь. Дети вели волов на поля. Мысль о бомбах и войне на фоне этого пейзажа казалась совершенно неуместной, хотя после бомбежек прошло всего тридцать лет. Мы переночевали в Самныа в центре Северо-Восточной провинции. Это памятное место коммунистической борьбы и один из крупных исторических регионов добычи бензойной смолы. На другой день, по дороге в Пхиенгди, Франсис, знавший все деревни, заставлял нас часто останавливаться. Он знакомил меня со сборщиками, показывал склады своей компании. Нам наливали рисовую водку, и Франсис просил стариков рассказать о жизни. Те неохотно говорили о войне и очень охотно – о бензойной смоле. На протяжении трех или четырех поколений все были сборщиками смолы. Франсис заходил в дома, приветствовал занятых ткачеством женщин. Они сидели на земле, под полом домов, поднятых на сваи. Он просил их показать нам ткани и всегда что-нибудь покупал, объяснив мне, что они не слишком много получают, продавая свою работу коммерсантам на рынке в Самныа. Люди ему улыбались, за десять лет он стал для них своим.

Уроженец Шаранты, агроном по образованию и этнолог по призванию, Франсис начал свою карьеру в ФАО[5]. Долгие годы он занимался вопросами животноводства в Восточной Африке, тестируя программы и проекты в разных странах. В 1989 году его отправили в Лаос, чтобы оценить все лесные ресурсы, не считая древесины. И тогда Франсис открыл для себя бензойную смолу и ее долгую историю.

Это очень древнее сырье, прославившееся под торговым названием сиамская бензойная смола. Ее название происходит от арабского Luban Jawi, ладан с Явы, так как другой вид бензойной смолы собирают на Суматре с других деревьев рода Styrax.

С давних времен сиамскую бензойную смолу использовали в медицинских целях, как благовония и в ароматических пастах.

При дворе Людовика XIV руки смазывали пастой с бензойной смолой, а лица краской, приготовленной из растворенной в спирте смолы. Мягкий, теплый и ванильный аромат бензойной смолы стал классикой, любимцем парфюмеров, когда нужно создать амбровые ноты. Ее можно найти во многих парфюмах, в которых есть базовые ванильные ноты, включая такие известные ароматы, как Habit Rouge от Guerlain или Opium от Yves Saint Laurent.

Франсис страстно увлекся этой темой. Он понимал, что бензойная смола поступает эксклюзивно с севера Лаоса, региона закрытого и бедного. Поэтому он написал отчет и выдвинул предложения по развитию производства, но быстро понял, что это ни к чему не приведет. Тогда, поговорив с женой, он принял решение, изменившее его жизнь. Он ушел из ФАО и отправился создавать предприятие в Лаосе. В коммунистической стране, практически полностью отрезанной от мира, это казалось чистым безумием. Но Франсис все хорошо обдумал. Он отметил, что бензойная смола быстро заканчивается, так как селяне незнакомы с грамотным обращением с деревьями и собирают нерегулярные урожаи. Бензойную смолу у них дешево скупают китайцы и вьетнамцы, которые переправляют ее контрабандой и никогда не платят налоги.

Техническую модель Франсис придумал. Нужно было интегрировать посадку деревьев, их выращивание и сбор смолы в традиционный для Лаоса цикл выращивания риса, основы жизни в лесах севера. Он не знал, что ему потребуется двадцать лет упорства и наглядных примеров, чтобы агрономы и власти признали правильность агролесоводства жителей гор. С 1992 года, когда была создана его фирма, он уже знал, что его ожидают серьезные сражения. Ему пришлось сначала завоевать доверие жителей деревни, предлагая им модель работы и гарантируя покупку урожая по привлекательным ценам. Ему также пришлось вести неустанную борьбу с контрабандой, которую он до сих пор продолжает называть неформальной торговлей, но его глаза при этом вспыхивают гневом. И, разумеется, ему было нужно, чтобы лаосские власти всюду пропускали иностранца, разъезжающего по стране, чтобы развивать частное предприятие.

За несколько лет Франсис полностью изменил цепочку поставок бензойной смолы. Он переезжал из деревни в деревню, предлагая свою модель, организовал питомники, распределил тысячи саженцев деревьев, выбрал посредников и авансом выплатил им деньги, чтобы они могли оплатить труд сборщиков смолы. Франсис построил центры сбора в провинциях, напечатал брошюры, в которых объяснил цикл и условия посадки тонкинского стиракса, дающего бензойную смолу. Он выполнил все, что обещал, покупал собранную смолу, даже когда она ему была не нужна. Франсис сам играл роль регулятора канала поставок. Благодаря его усилиям агролесоводство распространилось в огромной зоне, он добился доверия многократно обманутых сельских жителей и претворил в жизнь идеи ответственного сельскохозяйственного развития еще до того, как это вошло в моду. Он посвятил этому свою энергию и свои личные средства. Одним из первых Франсис понял, что источники натурального сырья заслуживают понимания, честности и большого уважения к знаниям народов, которые его добывают.

Когда он приехал в Лаос, и власти наконец разрешили ему перемещаться по стране, он понял, до какой степени трудно добираться до изолированных деревень на севере. Мосты рушились, дороги смывало дождем. Регионы с бензойной смолой были доступны только на пироге. Франсис часто присоединялся к военным конвоям, чтобы добраться до отдаленных деревень. Если машина ломалась, Франсис шел пешком дни напролет, он спал где придется и ел что придется. Как-то утром он опоздал на военный вертолет, который помог бы ему выиграть три дня пути, но потом узнал, что вертолет разбился в джунглях. Решимости ему было не занимать, и Франсис начал собирать и продавать бензойную смолу. Он стучался в двери парфюмерной индустрии, в которой он никого не знал, и именно так мы и встретились.

У этого человека непростой характер, порой он бывает мрачным, и его отношения с парфюмерной индустрией поначалу были трудными.

Парфюмеры обычно покупали камеди и такие смолы, как бензойная, у посредников, в частности у немцев, которые десятилетиями специализировались на этой торговле.

Франсис был