Это было сумасшествие. Бред престарелого профессора. Ни одно существо, особенно хилое и маленькое, не могло дойти из под-Антарктиды в холод и бурю до Нижнебурга.

– Мне жаль, но я ничем не смогу вам помочь. Моя бабушка погибла, так же, как и Ваш внук. Нет никакого смысла цепляться за прошлое. Оно должно оставаться в прошлом.

Веромах хотел что-то возразить, но вновь прозвенел звонок-будильник.

Профессор нацепил на себя маску полоумного профессора и вернулся к уравнению. Он переписал формулу на лист бумаги, сложил в какую-то сложную конструкцию оригами, достал керосиновую горелку и, подпалив листок, бросил его в пробирку с какой-то настойкой. Покрутив по часовой стрелке, чтобы пепел осел на дно, он залпом выпил содержимое. Но вместо того, чтобы уснуть в облаке золотистого тумана, он попросту растворился в воздухе с громким «Чпок!», будто в кабинете лопнул воздушный шарик.

Углики долго пялились на то место, где еще секунду назад стоял их вождь. Они не могли поверить в то, что Веромах просто взял и растворился в воздухе, не объяснив им что делать дальше. Они окружили плотным кольцом место исчезновения профессора минералики и застыли будто громом пораженные.

Катрина высвободилась от лиан, схватила Майю под локоть и вытащила прочь из класса, боясь, как бы углики сами не решили их чему-нибудь учить. Но аборигенам было все равно.

Вырвавшись в коридор и плотно захлопнув дверь, Катрина расхохоталась в голос. Майя смотрела в одну точку и думала о тех людях, которых она считала исчезнувшими из своей жизни. Быть может ей стоило попросить Веромаха найти маму… И тут Майя вспомнила про статуи в саду, где видела подпись матери. Она перевела взгляд на Катрину и потащила ее в сад.

Майя затащила Катрину во внутренний дворик – сад, в котором она пряталась от церберьеров, натравленных Селестой.

Статуи цветов полукругом стояли вокруг маленького фонтана на положенном месте. Майя уцепилась руками за голову нимфы-орхидеи и вскарабкалась ей на сложенные на груди руки. Удобно расположившись на каменном выступе, она подтянула вверх Катрину. На спине нимфы-орхидеи на уровне шеи располагалась гравировка. Кто-то нацарапал их гвоздем в спешке.

Катрина смотрела на статуи с ужасом и потрясением. Она хотела что-то вымолвить, но слова застряли у нее посреди горла. Катрина стояла и нервно покачивала головой, будто сходила с ума. Лоб её покрылся испариной.

– Катрина, в чём дело? Катрина, – Майя помахала ладонью перед глазами подруги, но та так ушла в себя, что не реагировала.

Катрина начала тяжело и усиленно дышать. Майя проследила взглядом и обнаружила ту точку, в которую пялилась Катрина. Это были глаза статуй.

Ещё побывав здесь в первый день, Майя заметила красивый фиолетовый цвет аметистов глазных яблок статуй. Сейчас глазные впадины были пусты. У всех.

– Аметисты – пролепетала Катрина – они защищают Русю от вторжения врагов. Если их нет… значит кто-то умудрился ворваться сюда. Кто-то нехороший.

Ловушка

– Надо найти кого-то сказать взрослым… – Майя бросилась в сторону двери ведущей в портретную галерею Уральский хребет.

– Майя! Их нет! Они уехали на все выходные. Прислугу распустили.

– Не распустили, – Майя вспомнила про Сонечку, – как попасть в кровеносную систему?

– Зелёный апельсин, В кровеносную систему нельзя! Там…

– Что там, Катрина?

– Там… там наша семья хранит тайны. Туда нельзя пробраться! Никто никогда в истории…

– Соня смогла.

– Кто такая Соня?

Майя прикусила язык. Катрине нельзя было знать о том, что Полуночник подослал к её отцу своего агента.

– Это дрессировщица пыли… эм… её твоя мать в наказание отправила прочищать кровеносную систему Руси… – недостоверно врала Майя, моля чтобы Катрина не воспользовалась чтением её мыслей.

Катрина недоверчиво выгнула бровь, но махнула рукой:

– Не важно, если здесь есть взрослые, то и слава ВремеНики!

Майя распахнула стеклянную дверь сада и упала прямо в объятья Никиты, чьё лицо было не наименее озабоченное чем у неё. Покрасневшая от смущения Майя выбралась из объятий парня и вопросительно на него посмотрела.

– Ваша шутка? – выгнул он бровь – Все внешние окна и двери намертво закрыты. И они не открываются. Мы даже лом попробовали. Не выходит.

– С чего вдруг тебя это волнует? – насторожилась Катрина. Вид у Никиты явно был испуганный, будто того загнали в ловушку.

– Не твоё дело – отрезал Никита.

Войти в кровеносную систему Руси можно из любого уголка. Она как вентиляция пронизывала каждую комнату особняка. Катрина скинула на пол один из портретов галереи Уральский хребет, и перед ними открылся небольшой аквариум, вмонтированный в стену внутри которого за матовым стеклом текла густая красная жидкость. Майя поёжилась, осознав, что это кровь дома.

Майя подошла и осторожно постучала.

– Кого бы вы там не искали – тебя не услышат, – ответил Никита, – бить надо.

– НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!! – завизжала Катрина, заслоняя аквариум своим телом, – вы нас убьете!

– Не убьём. Она обладает регенерацией. Все зарастёт быстрее, чем ты вспомнишь про свои зелёные апельсины, – передразнил Никита.

Соседняя резная дверь с аккуратно выпиленными деревянными ирисами распахнулась, и оттуда вышел Аскольд. Весь красный от попыток что-то взломать, он волочил за собой гнутую железяку. Его костюм-тройка из темного пурпура помялся. Сажей были перепачканы и жилет, и брюки, и пиджак.

– Каминная решетка тоже не поддается. Они загнали тебя в ловуш… – Аскольд увидел Катрину с Майей и замолк на полуфразе.

– И кто эти такие ОНИ? – Катрина требовательно сложила руки на груди и встала в позу досмотрщика.

– Не важно.

Стараясь уйти от щекотливого разговора, Никита перехватил у Аскольда гнутую железяку, замахнулся и ударил по матовому аквариуму. Раздался оглушительный грохот. Стекло треснуло и разлетелось на мелкие осколки.

Катрина изо всех сил завизжала и прыгнула на ближайшую тумбочку. Майя с Аскольдом отскочили в сторону. Руся взывала. Гул эхом пронёсся по всем коридорам и чуть не оглушил обидчиков.

Густая, как кисель, красная жидкость с силой выплеснулась на пол, заливая коридор. Из аквариума вместе с волной выносило свитки, коробочки, шкатулки и капсулы, внутри, которых были спрятаны семейные секреты Л’Горностаевых. Вслед за ними выхлестнуло и Сонечку. Агент была одета в облегающий водолазный костюм, а за спиной находилось подобие акваланга.

Руся постепенно перестала стонать. Кровь особняка загустевала, образуя на месте разбитого стекла бурую корку.

– Бу-бу-бу-бу-уб-уб-бу бу-бу-бу-уб… – ругалась Сонечка с клапаном во рту, в который через трубки поступал кислород.