— Эй, Хранитель, покажи хоть то, ради чего ард Хор’атот затеял все это?

Я молча протянула руку мужчине. Он внимательно посмотрел на кольцо, потом на меня:

— Это точно Азлириан? Больше на безделушку смахивает.

— Вашему арду нужен только артефакт? — с надеждой в голосе уточнила я.

— Ему нужен Хранитель с кольцом.

— Но я не знаю как освободить Первых! Зачем я ему?

— Вот у него и спросишь. Нам сказано только, что кольцо снимать нельзя.

— Эджаб! Долго там еще? Нам пора!

— Заболтала ты меня! Давай, шагай вперед, чтоб я тебя видел, — отпуская мою руку, приказал похититель, вмиг посерьезнев.

Я послушно сделала четыре шага, а на пятом нарочно подвернула ногу и рухнула на землю. Мне никак нельзя было возвращаться к отряду, и уж тем более — попадать к правителю бегронов. И тут меня осенило. Взвешивать все «за» и «против» очевидной (как мне показалось на тот момент) идеи было некогда, а потому я, избегая потери контакта с кольцом, просто засунула руку в рот, стянула артефакт зубами и не без труда проглотила его. Дура? Да! Зато, живая и невредимая. Пусть теперь докажут, что я та, кто им нужен! Мир цел, драконы спокойны, а значит, артефакт все еще у Хранителя. При этом у меня Азлириана нет (в видимой моей части), следовательно… ошибочка вышла!

О том, что будет, когда кольцо покинет мой организм, я не подумала. Да и какой смысл размышлять о событиях, которые наступят минимум через сутки, когда требуется выживать здесь и сейчас, выигрывая время для Янгора любым доступным способом. В том, что он уже ищет меня, я, почему-то, не сомневалась.

Не дождавшись, пока я встану, Эджаб одним рывком оторвал меня от земли и взвалил себе на плечо. При этом не поленился, гад, запустить свою пятерню под подол моего платья, пристроив руку на голом бедре чуть пониже пятой точки.

— Лапу убрал!

— Будешь дрыгаться — отпущу. Но тогда ты свернешь себе шею. Выбирай.

Я сжала зубы и засопела, уговаривая себя потерпеть пару минут.

Когда мы подошли к отряду, все уже сидели верхом.

— Залезай на долара. Поедешь со мной, — прохрипел Хрон.

Зверюга повернула голову в мою сторону и угрожающе зарычала.

— Я ему не нравлюсь.

— Просто он не ел со вчерашнего дня, — «успокоил» меня Аваргирус.

Косясь на зверя, я робко шагнула в сторону долара и резко согнулась пополам от нестерпимой боли.

— Советую, не делать резких движений, — посоветовал Парф, находящийся позади меня.

— Мне… нехорошо…

— Давай уже садись! Тут все равно лекарей нет.

— Мне… прав…да…

Я «загоралась» изнутри, словно в животе и груди полыхал пионерский костер. По венам вместо крови потекла лава, а во рту стремительно пересохло. Перед глазами заплясали огненные искры, от которых голова пошла кругом. А потом что-то непонятное защекотало кожу под носом. Тыльной стороной ладони я провела чуть выше губ и с удивлением взглянула на руку, туда, где алая кровавая полоса расчертила пространство от указательного пальца до запястья.

— Хрон, глянь, похоже, она не врет.

Главный спешился, подошел ко мне, схватил за подбородок, поднимая голову и заставляя посмотреть ему в глаза, и в ужасе отшатнулся. Долары протяжно зарычали, пятясь назад, а моя ари, невесть как оказавшаяся рядом, вскрикнула, прикрывая рот ладошкой и побледнела.

— Что? Что не так? — реакция окружающих пугала даже больше, чем причина дурного самочувствия.

— Ардерия, вы… горите, — заикаясь, прошептала ари.

— В смысле у меня жар?

— В смысле… — договорить она не успела.

Вспышка голубого света на миг заблокировала все звуки вокруг, создав подобие вакуума, а последовавшая за ней алая вспышка разлилась по всему телу такой адской болью, что, казалось, во мне разом сломались все кости. Пребывая в подобии болевого шока, я наблюдала, как, словно в замедленной съемке, от меня расходятся концентрические круги энергии. Лица окружавших меня людей и животных поначалу выражали самые разные эмоции: страх, удивление, непонимание, но в один миг все они исказились гримасой боли и ужаса. И в этот момент меня накрыла паника. Попытка сделать глубокий вдох не дала никаких результатов. Жадно хватая ртом воздух, силясь наполнить легкие хоть капелькой кислорода и отчаянно балансируя на грани обморока, я против своей воли вдруг вытянулась, словно струна, застыла с широко открытыми глазами и, почувствовав нечто вроде взрыва сверхновой в своей груди, увидела третью вспышку — белую. Ужасную, красивую и смертоносную.

А потом мира не стало…

Не стало бегронов. Не стало ари. Не стало доларов. Не стало рощи неподалеку. И даже Тройка исчезла.

А потом не стало меня.

И, если уж выбирать, то из всех грозящих мне смертей, эта — была довольно легкой. Жаль только, что в совершенно чужом мире. И вдвойне жаль, что Янгор все-таки опоздал.

— Я ее потерял! — как сумасшедший, орал я, озираясь по сторонам. — Азърохан, я не чувствую ее!

— Одну минуту, ард. Я пытаюсь отследить остаточный след магии Азлириана.

— А я, по-твоему, как шел за ней? Я видел след артефакта. А сейчас его не стало.

— Может, мне удастся уловить шлейф?

— Некогда нам тут ерундой заниматься! С каждой минутой они увозят Таню все дальше.

— Если мы сейчас не поймем, в какую сторону ехать, можем вообще ее потерять. И тогда придется лезть в самое сердце Ратхакса. Вряд ли Ыохрех и его воины оценят нашу смелость.

— Они заплатят за все! — я до боли сжал кулаки. — Как и тот, кто вывел ардерию из замка. Ее ари нашли?

— Ищут.

— Лучше бы ей оказаться не при чем.

Одна только мысль о том, что девушка, выбранная лично мной для Тани, оказалась в сговоре с бегронами, приводила меня в бешенство. Получается, я, чуть ли не своими руками, подтолкнул Хранителя в лапы врага.

Меня не было всего два дня. Когда мне удалось, наконец, усмирить бушующие в душе эмоции, переживания и отголоски чужой Силы, разбуженной Таней, я поспешил в замок. Ранее мне уже доложили, что ардерия полностью оправилась от встречи с Халдроном и чувствует себя превосходно. Эта новость придала сил и пробудила желание поскорее вернуться в свои покои, туда, где меня ждала моя сероглазая девочка с золотыми волосами. Она не была моей по праву, как это бывает у наследных ардов, и не была моей по воле, поскольку все еще активно сопротивлялась охватывающим ее чувствам. Но Таня была истиной ардерой! Неприступной, своенравной и свободолюбивой. А еще она хотела стать моей. Я слышал это, когда тайком читал ее мысли перед сном. Но воспитание и иные взгляды на устройство жизни не позволяли ей сделать первый шаг или хотя бы не строить преград. Что ж… Тем интереснее борьба за ее сердце и тем слаще вкус победы.