— Миранда!

— Эсма… Сейчас не до тебя!

Верховная жрица Милитарьи раздраженно махнула рукой и решительно зашагала вперёд, не обращая внимания на колдунью. Матвей извиняющимся тоном произнёс:

— Прости. Миранда в ярости. После того, как Эрика…

— Я понимаю, — прервала его женщина. — Но я должна ей сказать… Пусть она будет там осторожна.

Маг понимающе кивнул. А стоящая рядом с ним милитарианка нахмурилась и спросила:

— Это угроза?

— Предупреждение… Эрика точно что-то планирует. И это что-то не очень хорошее, — Эсма выразительно взглянула на возлюбленного.

— Эрике бы сейчас подумать о другом, — заметила колдунья. — Приказать убить Манорока и Роталлеба! Даже Верховной жрице это не сойдёт с рук.

— Видите! Ей нечего терять. Она пойдёт теперь на всё.

— Не бывает такого, чтобы нечего было терять, — Матвей взял ладонь эрбианки и слегка сжал её. — Для Эрики — это жизнь.

Милитарианка громко фыркнула и отправилась догонять Миранду. Оставшись наедине, маг и колдунья замолчали. Эсма пыталась собрать все разрозненные мысли воедино. Жизненно важно, чтобы Матвей поверил ей. Эрика что-то задумала. Она не позвала Эсму на совет. Мельком велела готовиться к консилиуму, а на вопрос, не нужна ли какая-то помощь, просто отмахнулась. И самое главное, в тот же день, когда Элиот доложил о смерти Короля и Воина, Эрика отравила на остров Свободы Эсмеральду и Эмму. Обратно они так и не вернулись.

Конечно, всё это поддавалось разумному объяснению, но Эсма чувствовала надвигающуюся беду. Как же ей хотелось сказать обо всём Матвею. Чтобы из его глаз пропали и беспокойство, и недоверие, чтобы он предупредил Миранду! Чтобы ничего не случилось! Но эрбианка не имела права предавать свою жрицу даже таким образом.

Наконец Эсма посмотрела Матвею прямо в глаза:

— Какое животное опаснее: то, что чувствует себя в безопасности, или то, что загнано в угол?

— Мне пора… — мужчина тяжело вздохнул. — Но я тебя услышал.

Как же хотелось этому поверить… От бессилия Эсма лишь плотнее сжала губы. Матвей ободряюще улыбнулся и, поцеловав тыльную сторону ладони женщины, поспешил к колизею.

Смотря ему вслед, колдунья нервно закусила губу. Её сердце сжималось от предчувствия скорой беды. Услышал-то услышал, но понял ли?

Когда Матвей догнал Миранду, та обернулась и спросила:

— Что она хотела?

— Сказала, что ты должна быть осторожной. Что Эрика может что-то планировать, чтобы избежать наказания.

— Как скрыть хаос? — жрица недобро усмехнулась. — Устроить ещё больший хаос. Это в духе эрбианцев.

Женщина закрыла глаза и тяжело вздохнула. Сейчас её съедала ярость, совершенно неподходящее чувство для предстоящего консилиума.

— Спроси меня через десять лет, что я об этом думаю, — сказала она Матвею.

Тот лишь грустно вздохнул и развёл руками:

— Спрошу, если доживу.

Миранда посмотрела на колизей и неверяще покачала головой. "И снова мы здесь," — подумала жрица. Это “снова” пришло слишком скоро. Она не успела к нему подготовиться. Но уже ничего не исправишь, придётся идти с тем, что есть. Расправив плечи, милитарианка вошла в колизей.

Сегодня консилиум проходил при участии лишь Верховных жриц и жрецов. По сути, сегодняшнее собрание не являлось консилиумом в привычном смысле слова. Как правило, так называли совет, а сегодня должен был состояться суд. Конечно, это ещё лишь предстояло озвучить, но Миранда не сомневалось, что это произойдёт. Сразу по прибытии она переговорила с Рашидом. Ректурианец заявил, что за свой поступок Эрика заслуживает смерти, и что он сам будет требовать суда. Говорил Рашид твёрдо, словно боялся, что Миранда возразит. Но она лишь согласно кивнула. Им предстояло непростое дело — суд над Верховной жрицей. Само словосочетание уже завораживало умы простых магов, даже Миранде оно внушало лёгкий трепет. Что бы случилось с драконами, если бы они услышали эту формулировку!

Войдя в колизей, жрица сразу поняла, что суд состоится. Похоже, Рашид или кто-то другой успел переговорить с Прелатами, и те дали добро. В противном случае они бы уже заняли свои места.

За свою долгую жизнь Миранда ни разу не сталкивалась с судилищем. Разумеется, она знала формальности, например, то, что Прелаты не должны были присутствовать при этом процессе, или то, что единственным возможным наказанием может быть смерть. Верховные жрицы и жрецы управляли сотнями людей, к ним применялись иные правила и нормы. Им не отрубали конечности, их не изгоняли, не пытали. Что бы ни совершил правитель, он оставался правителем. Его требовалось уважать. Поэтому даже казнь не представляла собой ничего ужасного — просто отрубание головы. Впрочем… Теперь Миранда не видела в этом ничего простого. Пусть это необходимо, женщина отнюдь не радовалась скорой смерти Верховной жрицы Эрбы. В том, что она наступит сегодня, Миранда не сомневалась.

Впрочем, сама Эрика совершенно не выглядела обеспокоенной. Восседая в своей ложе с грацией царицы, она разглядывала своё новое изумрудное платье, расшитое тонкими золотыми нитями и украшенное зелёным кружевом и поясом из атласной бечёвки. На талии у неё ярко сияли сирры. Как бы ни закончился сегодняшний суд, Эрика не планировала расставаться с атрибутами власти.

На голову жрица вместо привычного обруча надела диадему из малахитов и изумрудов, на груди покоился кулон с кусочком кристалла Эрбы. На руке поблёскивал браслет "Цветок Эрбы". Три кольца, украшенных квадратными бриллиантами, соединялись с основой браслета тонкими цепочками, сливающимися ближе к запястью в большую пластину с изображением головы быка. От нетерпения жрица Эрбы поднимала и опускала пальцы, любуясь бликами. Исподлобья она наблюдала за прочими жрицами и жрецами.

Сбоку сидела Филиппа. В этот раз вместо своего серебристого оперения женщина надела длинное платье из синего бархата. Рукава, узкие около плеч, расходились ближе к локтям, их концы украшали маленькие белые жемчужины. На шее жрицы красовалось старинное монисто, голову венчал привычный шлем из серебряных перьев, меж которыми сиял синий бриллиант. На коленях флумийки покоился трезубец. Крепко сжав его рукоять, женщина сидела, откинувшись на спинку кресла, и дремала.

Ложа Луки пустовала. Это немного тревожило Эрику. Верховный жрец Лоттариоки никогда не опаздывал и никогда не заставлял себя ждать, тем более на консилиумах. Сколько бы он ни шутил, Эрика уже давно не верила этой глупой маске. Лука полностью соответствовал своему божественному покровителю.

Эрбианка посмотрела в другую сторону. Ираклий, жрец Инферо, уже давно занял своё место. Привычный чёрный балахон с серебристой окантовкой, имитирующей цветочный узор, блестел под солнцем. Капюшон, откинутый, видимо, из-за жары, позволял Эрике видеть худое, вытянутое лицо с неподвижными мутными серыми глазами. Бледные каштановые волосы, как обычно, собранные в хвостик, лежали на спинке сидений. Сцепленные в замок руки покоились на животе. Ираклий