Впрочем, прежде всего я желала его поимки ради себя самой.

Я думала, что, скорее всего, Орвин попытается скрыться в колесе Йесли – меньше шансов, что его узнает кто-то из солдат. Но в действительности его нашел отряд Кроула.

Я предупреждала Троицу, что Орвин чрезвычайно опасен, что это не просто солдат, что он в совершенстве владеет рукопашным боем. Меня ни капли не убедили их доводы: Орвин, мол, не станет сопротивляться, ведь мы загнали его в угол. В конце концов, Йесли, Спрай и Кроул договорились, что их отряды опознают Орвина и не станут сразу предпринимать дальнейших действий. Как только мы засечем его, остальные колеса пришлют туда свои вооруженные отряды. Рано или поздно нам нужно будет перемешаться, а эта операция даст трем группировкам возможность действовать совместно ради общей цели.

Таким был план. Он мог бы сработать, если бы Кроул не решил, что его отряд вполне может схватить Орвина без посторонней помощи. Когда мы узнали, что́ происходит, остальные только направлялись к колесу Кроула.

А произошло примерно следующее.

Орвин явно засек приближение поискового отряда и позволил загнать себя в угол. Он сделал вид, будто смирился со своей судьбой и сдается без боя. Три человека Кроула удерживали его, а еще двое в него целились. Если бы я была там, то сказала бы им, что троих категорически недостаточно. Шесть-семь человек, может, и сделали бы что-нибудь.

Кроул ошибся, решив, что теперь, когда Орвина держат, к нему можно подходить без опаски. Показания свидетелей расходятся, и, поскольку меня там не было, я не могу точно описать события. Но похоже, Орвин вывернулся из рук предполагаемых тюремщиков, ошеломив их этой внезапной вспышкой.

Вместо того чтобы попытаться бежать – вероятно, он без особого труда проложил бы себе путь сквозь толпу в двадцать-тридцать человек, – Орвин схватил Кроула. Секунду спустя он уже приставил что-то к горлу Кроула. Оружие в лапище Орвина трудно было рассмотреть. То ли нож, то ли импровизированное лезвие из куска заточенного металла – смотря кого слушать.

Так или иначе, мы его не нашли.

Орвин пустил кровь, но не стал сразу всаживать нож в горло Кроула. Ему надо было высказаться.

Кроул попытался что-то сказать.

– А ну, разойдитесь, – приказал Орвин. – У кого есть оружие, бросьте на пол.

Теперь Орвин находился за спиной у Кроула – одной рукой обхватил его за грудь, а другой прижимал нож к горлу.

Пистолеты полетели на пол.

– Теперь отбросьте ногой эти игрушечки, чтобы они отлетели подальше.

Пистолеты были отброшены.

– Скар! – позвал Орвин, повысив голос. – Я слышал тебя раньше, думаю, и ты меня сейчас слышишь. Я ухожу из этого колеса. Ты и все остальные очистят шахту лифта и уйдут в свои колеса. Чтобы в центральной оси ни души не было. Ясно?

Мы уже вот-вот должны были начать подниматься к колесу Кроула. Прад показал мне, как сделать, чтобы мой голос был слышен.

– Ничего не выйдет, Орвин. Тебе некуда идти.

– Это большой корабль, Скар. Дай мне самому решить этот вопрос.

– Сдайся на наш суд, Орвин. Мы поступим с тобой честно.

– Я слышал, в твои планы входило запытать меня до смерти. Или это всего лишь слухи?

Кто допустил, чтобы это стало известно Орвину?

– Отпусти Кроула. Он тут ни при чем.

– Он сам ввязался в это дело, Скар.

В некотором смысле мы стали должниками Орвина. Если бы он не повел себя так и не обошелся так с Кроулом, мы не узнали бы важнейшей истины о своем положении, из-за которой я и пишу эти строки. Или, точнее, не узнали бы ее так скоро. Оказывается, каждый день на счету, и лучше было узнать об этом раньше, чем позже.

Да, за это нам следует поблагодарить Орвина.

По требованию Орвина – а что нам оставалось? – мы позволили ему выйти из колеса; Кроула он держал при себе как заложника. Прад проследил, как они добрались на лифте до центральной оси. В колесе Йесли мы с Прадом попытались найти камеру, которая позволила бы следить за дальнейшим продвижением Орвина. Задача оказалась безнадежной. Отдельные части корабля были погружены в темноту, разгерметизированы или заблокированы. В других частях мы видели лишь пустые коридоры и комнаты.

Наконец, примерно через час после того, как Орвин покинул колесо, мы отыскали Кроула.

Он сидел, привалившись к стене, в одном из отсеков, где почти не было тяготения. Прад сказал, что Орвин, должно быть, перебрался в этот сектор уже после того, как он, Прад, в последний раз проверял эту камеру.

– Там кровь, – сказала Йесли, указав на пятно на стене.

Кроул шевельнулся. Он прижимал окровавленную руку к животу. Голова его медленно повернулась в сторону камеры. Лицо было странно-безмятежным.

Я спросила Прада, могу ли я поговорить с ним.

– Валяй. Тебя услышит весь корабль, но я думаю, теперь это уже не важно.

– Кроул, это Скар. Мы видим тебя, и мы идем. Только продержись.

Как будто мои слова что-то могли изменить.

Полагаю, я думала и про Орвина тоже, пока мы спешили к его жертве, но теперь я этого совершенно не помню. То, что случилось с Кроулом, никак не влияло на шансы Орвина уйти от нас. В следующий раз я позабочусь, чтобы мы подготовились лучше.

Кроул был все еще жив, когда мы отыскали его. Он получил как минимум один удар ножом и потерял много крови. Он сделал все, что мог, для остановки кровотечения, но преуспел лишь отчасти. Кроме того, было неизвестно, какие внутренние повреждения он получил.

Но он оставался в сознании и мог слышать нас.

– Слушай меня, – сказала я, пока остальные носились вокруг, соображая, из чего бы соорудить носилки. – Прад сказал, что на корабле есть модуль пластической хирургии для самых богатых туристов. Сейчас его запускают. Он будет готов через несколько минут, но, во-первых, нам нужно тебя донести, а во-вторых, ты должен продержаться, пока автохирург не запустится. Ты можешь сделать это для меня, Кроул?

Но Кроул уже был не в состоянии дать мне связный ответ. Однако глаза его были открыты, и я решила, что он еще борется за жизнь.

Мы искали носилки, а он угасал, и в конце концов мы решили, что лучше отнести его на руках, как можно осторожнее. Это причиняло ему боль, но если боль помогала оставаться в сознании, то и хорошо. По пути к лифту, а потом к хирургическому боксу во втором колесе – при наличии силы тяжести оперировать намного легче – Кроул стонал, булькал и громко втягивал воздух. Трудно было не сочувствовать ему.

– Мы достанем этого подонка, – сказала я, пытаясь отвлечь Кроула от раны. – Даже если мне придется разобрать корабль по винтику.

Губы Кроула шевельнулись, будто он хотел что-то ответить, но это оказалось ему не по силам.