— Я серьезно, — возразила она, не переставаясмеяться.

— И я тоже. Вы действительно считаете, что она такплохо кончила?

— Нет. Но посмотрите, что говорят о ней люди. Я нехотела бы быть такой. — Она снова стала серьезной.

— Это и не удалось бы, глупышка. Уоллес вынудила короляотказаться от трона. Вы — достойная женщина, совершившая ошибку, от которойникто не застрахован, и имеете право снова выйти замуж. Кто станет против этоговозражать? Хотя, конечно, на свете столько глупцов, что в один прекрасный деньможет объявиться кто-нибудь, кто, не найдя себе лучшего занятия, ткнет в васпальцем. Не надо обращать на них внимания. Будь я на вашем месте, постыдился быоставаться замужем за таким человеком. Когда вы вернетесь в Нью-Йорк, то должнысо всех крыш кричать о разводе.

Она улыбнулась его взгляду на вещи, но сочла, что он вкакой-то степени прав. Возможно, развод не так ужасен, как она считала. И тутвнезапно она рассмеялась:

— Если вы убедите меня относиться к этому спокойнее, токак я смогу вернуться к отшельнической жизни на ферме?

Он налил ей еще бокал шампанского, и Сара улыбнулась ему,отвечая на его долгий и серьезный взгляд.

— Мы поговорим об этом в другой раз. Сейчас эта мысльне кажется мне такой привлекательной, как прежде.

— Почему?

— Потому что это бегство от жизни. Вы могли точно также уйти в монастырь. — Он отпил еще глоток шампанского. — Этовозмутительно пустая трата времени. Боже, не позволяй мне даже думать об этом,или я на самом деле рассержусь.

— О монастыре или о ферме? — пошутила она. Онсделал ей неправдоподобный подарок, он был первый человек, которому она сказалао разводе, и он не был поражен, не ужаснулся и не испугался. Для нее это былпервый шаг к свободе.

— О том и о другом. Давайте не будем больше говорить обэтом. Я хочу пригласить вас потанцевать.

— Прекрасная мысль. — Сара не танцевала целый год,живя в Лонг-Айленде. — Если я еще не разучилась.

— Я напомню вам, — предложил он, заметив, что онамедлит.

И через несколько минут они уже направлялись в кафе «ЛеПари», где его появление произвело настоящий переполох, все сразу забегали,стараясь угодить ему. «Да, ваша светлость», «Конечно, ваша светлость», «Добрыйвечер, ваша светлость». Вильям всем видом показывал, как ему это надоело, иСару поразило выражение его лица.

— В этом нет ничего страшного. Постарайтесь бытьмилым, — сказала она, успокаивая его, когда они пошли в танцевальный зал.

— Вы не представляете, как это утомительно. Я думаю,это прекрасно, когда тебе девяносто лет, но в моем возрасте чувствуешь себяпросто неловко. В самом деле, подумать только, даже мой отец в восемьдесят пятьлет говорил, что ему досаждает это.

— Такова жизнь. — Она усмехнулась, когда ониначали танцевать под популярную с прошлой зимы мелодию «Это старое чувство».Сначала она держалась несколько напряженно, но через некоторое время оникружились по залу так, словно танцевали вместе не один год. Сара заметила, чтолучше всего он танцует танго и румбу.

— Вы хорошо танцуете, — сделал он ейкомплимент. — Неужели вы действительно прятались в течение года? Или бралиуроки танцев в Лонг-Айленде?

— Очень забавно, Вильям. Я только что наступила вам наногу.

— Пустяки. Это были мои пальцы. У вас получится лучше.

Они смеялись, разговаривали и танцевали до двух часов ночи,а когда он повез ее домой, она зевнула и сонно улыбнулась ему, потом склонилаголову на его плечо:

— Я так хорошо провела сегодня вечер, Вильям. В самомделе. Спасибо.

— А я ужасно провел время, — сказал он, и этопрозвучало убедительно, но лишь на мгновение. — Я не имел представления,что окажусь с падшей женщиной. Я думал, что вы прелестная юная девушка изНью-Йорка, и чем я кончил? Подержанный товар. Боже мой, какой удар! — Онмрачно потряс головой, когда она ударила его сумочкой.

— Подержанный товар! Как вы смеете называть менятак! — Она была несколько оскорблена и поражена, но оба они не переставаясмеялись.

— Ладно, тогда «разведенная старушка», если вам этобольше нравится. Но я, во всяком случае, так не думаю… — продолжил он и озорноей подмигнул.

Саре вдруг пришло в голову, что благодаря своему положениюона легко может оказаться его добычей на несколько недель, пока они не покинутЛондон. При одной этой мысли она вся напряглась и отодвинулась от него, пока онвез ее обратно в «Кларидж». Ее движение было настолько резким, что Вильяммгновенно понял, что что-то произошло, и озадаченно посмотрел на нее, когда онисвернули на Брук-стрит:

— Что случилось?

— Ничего. Мне свело спину.

— Неправда.

— Правда.

Несмотря на ее твердый тон, он все равно ей не верил.

— Не уверен. Просто вам что-то пришло в голову, что-тонеприятное.

— Как вы догадались? — Как ему удалось так хорошоузнать ее за пару дней? Сара не переставала удивляться.

— Просто вы беспокоитесь по этому поводу больше, чемкто бы то ни был, с кем мне доводилось встречаться. Все это вздор. Если выбудете больше времени думать о том хорошем, что есть в вашей жизни, и меньше оплохом, вы проживете дольше и более счастливо. — Он говорил с ней почтикак отец, и она кивнула, выслушав его.

— Благодарю, ваша светлость.

— Вы очень любезны, мисс Томпсон.

Они подъехали к отелю, и Вильям вышел из автомобиля, чтобыоткрыть дверцу и помочь ей. А Сара гадала, что он будет делать, попытается липодняться наверх. Она помрачнела, поскольку решила, что пресечет егопоползновения.

— Как вы полагаете, ваши родители позволят нам еще разпообедать вместе? — спросил он почтительно. — Может быть, завтравечером, если вы объясните вашему отцу, что вам необходимо поработать надтанго?

Она нежно посмотрела на него. Его намерения были намногоприличнее, чем она предполагала. Во всяком случае, они останутся друзьями, иона надеялась — навсегда.

— Возможно. Не хотели бы вы поехать с нами завтра утромв Вестминстерское аббатство?

— Нет, — честно признался он и усмехнулся, —но я поеду с большим удовольствием. — Он хотел видеть ее, а не собор. Ноосмотр аббатства был небольшой ценой, которую приходилось платить за то, чтобыпобыть с ней. — И возможно, этот уик-энд мы сможем провести за городом.

— С удовольствием, — улыбнулась она в ответ.

Вильям посмотрел на нее, медленно наклонился и поцеловал. Онобнял ее с удивительной силой и прижал к себе, стараясь не испугать. А когданаконец отпустил ее, у обоих перехватило дыхание.