Но он не смог устоять перед возможностью поддразнить ее.

— Я думал, вы скажете ей за ленчем.

— Я забыла. Я сделаю это в следующий раз. Обещаю.

— Превосходно. Она будет взволнована вашимпризнанием. — Они рассмеялись и всю обратную дорогу болтали не умолкая. Онс сожалением расстался с ней у отеля. Вечером Сара вместе с родителями обедалау их друзей. Но Вильям договорился увидеться с Сарой на следующий день, причемутром.

— Вам больше нечем заняться? — подтрунивала онанад ним, когда они стояли, как счастливые, легкомысленные влюбленные, передотелем.

— Только на этой неделе. Я хочу провести с вами какможно больше времени, пока вы не уедете в Рим. Если вы, конечно, не возражаете.

Она подумала, что ей следует возразить ради него, но она нехотела этого делать. Он был слишком привлекателен, и соблазн был слишком велик.

— Тогда завтра утром Гайд-парк? А потом Национальнаягалерея, короткая поездка в Ричмонд и прогулка в Нью-Гард. И ленч в отелеБеркли.

Пока он планировал все это, она веселилась. Ей было всеравно, куда они поедут, лишь бы быть с ним. Ему было трудно противиться, носкоро они уедут. И тогда она должна заставить себя забыть его. Но какой вредмогут причинить несколько счастливых дней? Почему бы и нет, после стольких днейодиночества. И все оставшееся время в Лондоне Вильям почти повсюду сопровождалих. Иногда у него были деловые встречи, которые он не мог отменить, но большуючасть времени он находился в их распоряжении. На следующий день они с Эдвардомперекусывали в клубе Вильяма.

— Было весело? — поинтересовалась Сара у отца,когда он вернулся.

— Вильям был очень мил. А клуб — просто чудесный. —Но больше всего на ленче ему понравилась не атмосфера и не еда, а сам Вильям ито, что он сказал. — Вечером он приглашает нас всех на обед, а потом тебяпотанцевать. Мне кажется, Италия покажется тебе слишком скучной безнего, — сказал он серьезно, с тревогой наблюдая за выражением ее лица.

— Я должна принять его приглашение, не так ли? —твердо сказала она. — Будет весело, и он очень мил, но это не можетпродолжаться вечно. — Она крепко обняла отца и вышла из комнаты, а вечеромони все отправились в «Савой» обедать.

Вильям, как всегда, был очарователен, и Сара тоже была вхорошем настроении. После обеда они отвезли родителей в отель, а сами пошли вклуб «Фор хандред» потанцевать.

Сегодня вечером она была тихой, несмотря на все ее старанияказаться веселой. Они немного потанцевали, вернулись к столику и, держась заруки, долго проговорили в эту ночь.

— На следующей неделе вам будет так же трудно, как имне? — спросил он ее, и она кивнула. — Не знаю, что я буду делать безвас, Сара. — Они стали так близки друг другу за эти несколько короткихнедель. Их обоих по-прежнему изумляло, насколько быстро они сблизились. Вильямвсе еще пытался разобраться в этом. Никогда он еще так никого не любил.

— Вы найдете чем заняться. — Она храброулыбнулась. — Может, вам стоит устроиться на работу гидом в лондонскомТауэре или Британском музее.

— Какая прекрасная идея! — отозвался он и обнял ееза плечи. — Я буду ужасно скучать без вас, пока вы будете в Италии, апотом вы возвратитесь в Лондон на такой короткий срок. Всего на неделю.

Эта мысль опечалила его, она молча кивнула. Ей хотелосьмногое изменить в своей жизни, чтобы они встретились раньше, чтобы она былаангличанкой, чтобы никогда не было Фредди. Но желания бессильны, и она должнавзять себя в руки и уехать. Это было так трудно сделать, так трудно представитьсебе, что она не сможет каждый день видеться с ним, не услышит его смех иподтрунивание и он не поведет ее в новые места или на встречу с его друзьями,или хотя бы посмотреть королевские сокровища в Тауэр, или навестить его мать вВайтфилде, или просто посидеть где-нибудь и поговорить.

— Может быть, вы когда-нибудь приедете вНью-Йорк, — сказала она задумчиво, зная, что это было маловероятно. Дажеесли бы он приехал, его визит был бы очень коротким.

— Может быть. — Он дал ей слабый лучнадежды. — Если мы в Европе не ввергнем себя в беду. Нацистский главарьможет вскоре сделать трансатлантическое путешествие рискованным, тольконеизвестно, как скоро. — Он был убежден, что в конце концов разразитсявойна, и Эдвард Томпсон не мог не согласиться с ним. — Возможно, мнеудастся приехать до этого.

Но Сара знала, что свидание с Вильямом в Нью-Йорке былодалекой мечтой, мечтой, которая, может быть, никогда не сбудется. Пришло времяпрощаться, и она знала это. Даже если она увидит его снова, когда они вернутсяиз Италии, к тому времени у них будут совершенно иные отношения. Они теперьдолжны избегать дальнейшего сближения друг с другом и вернуться к прежнейжизни. Они красиво протанцевали последнее танго, но даже это не заставило Саруулыбнуться. Потом они танцевали еще один «последний танец», щека к щеке, икаждый был погружен в свои мысли, а когда они вернулись к столику, он целовалее много, много раз.

— Я люблю вас, милая девушка. Я действительно не могуперенести расставания с вами. Что мне делать без вас всю оставшуюся жизнь?

— Быть счастливым… жениться… иметь детей… — ответилаона полушутя. — Вы напишете мне? — задумчиво спросила она.

— Через час. Обещаю. Может быть, вашим родителям непонравится Италия и вы вернетесь в Лондон скорее? — с надеждой сказал он.

— Я в этом сомневаюсь.

И он тоже сомневался в этом.

— Понимаете, судя по тому, что мне говорили, Муссолинине лучше Гитлера.

— Не думаю, что он нас ждет, — улыбнуласьона. — В самом деле, я даже не уверена, что мы увидим его, пока тамбудем. — Она опять дразнила его, не зная, что еще сказать Вильяму. Все,что они должны сказать друг другу, было слишком болезненно.

В молчании они подъехали к ее отелю, сегодня вечером Вильямсам вел автомобиль. Он не хотел, чтобы присутствие шофера мешало им. Они долгосидели в автомобиле, спокойно разговаривая о том, что они делали, что имхотелось бы сделать, что они должны сделать и что они сделают, когда Саравернется в Лондон.

— Обещаю, я буду с вами неотлучно до вашего отплытия.

Она улыбнулась и посмотрела на него, он был такаристократичен и так красив. Герцог Вайтфилд. Возможно, однажды она расскажетсвоим внукам, как любила его много лет назад. Сейчас она больше, чемкогда-либо, была уверена, что не должна стоить ему права престолонаследия.

— Я напишу вам из Италии, — пообещала она, неуверенная в том, что это следовало говорить. Она должна быть сдержанной. Она немогла позволить себе рассказать ему о своих чувствах. Сара твердо решила недопустить, чтобы он предпринял что-то безумное.

— Если мне удастся, я позвоню вам. — Вильям обнялее. — Дорогая… как я люблю вас. — Она закрыла глаза, и слезы медленнопокатились по ее щекам, а он осушал их поцелуями.