— Точно. Проведенная графологическая экспертиза подтвердила, что писала она.

— Полный комплект.

— И не говори! Но это еще не все!

Мирослава заинтересованно посмотрела на адвоката, и он продолжил:

— На участке найдены отпечатки женских туфель и одна туфля в овраге.

— Одна?

— Да, на даче одна. Вторую нашли в мусорном бачке недалеко от дома Максименковой.

— Она что, ненормальная?

— Не похоже. Освидетельствования, конечно, не проводилось, но выглядит Максименкова вполне адекватной.

— И что же говорит сама Маргарита на все эти обвинения?

— Ну, что она говорит, — задумчиво промолвил адвокат, — что на даче у Фалалеева, то есть у убитого, не была ни то что в тот вечер, а вообще никогда. Дачи она больше чем не любит, терпеть не может и не посещает. Ее знакомые это подтверждают. Следовательно, ее отпечатков, сигарет, записки и туфли на даче Фалалеева в принципе быть не могло.

— Но они есть?!

— Есть. Я пытался добиться от нее хоть какого-то вразумительного ответа, но она твердит одно: «Не знаю».

— А свой почерк на записке она узнала?

— Говорит, что похоже, но не может вспомнить, когда и кому она ее писала.

— Странно…

— Да, если она только не писала ее, хорошо приняв на грудь.

— Фалалееву?

— Да кому угодно!

— Но записка лежала возле него?

— Да.

— А кого в убийстве подозревает сама Маргарита?

— Говорит, что не имеет ни малейшего представления.

— Насколько я понимаю, тебе удалось поговорить с вдовой.

— Да, она согласилась поговорить со мной.

— И как она выглядит?

— Ужасно, — признался адвокат, — такое впечатление, что из нее вынули душу.

— Она верит, что ее мужа убила Максименкова?

— Нет.

— Почему?

— Говорит, что Маргарите не было смысла убивать Сашу, так как она сама его выгнала из-за нового любовника.

— Басаргина?

— Выходит, что из-за него.

— То, что Фалалеев решил вернуться к Анне, не вызывает сомнений?

— Все это подтверждают. И его друзья, и ее подруги.

— А как ты думаешь, Фалалеев не мог шантажировать Максименкову?

— Чем?

— Мало ли чем, многие парочки снимают интимное видео.

— Моей клиентке это до лампочки.

— А что, если такое кино не до лампочки Басаргину?

— Он знает, что Маргарита не ангел.

— Одно дело — знать, догадываться и совсем другое — увидеть воочию собственными глазами.

— Насколько я могу судить о Глебе, он просто бы выбросил этот «подарок», даже не поглядев его.

— А если Фалалеев обещал выложить записи в Интернет на всеобщее обозрение?

— Думаю, что если бы даже такая угроза и была, то Басаргин бы выкупил компромат на невесту.

— А если Фалалеев шантажировал только Максименкову, и она ничего не сказала Басаргину, решив разобраться сама?

— Я в этой версии сильно сомневаюсь, — сказал адвокат, не скрывая скепсиса, и добавил: — Вообще-то я хочу, чтобы Басаргин нанял тебя не для того, чтобы ты топила мою клиентку, а помогла ей выйти с наименьшими потерями из этой передряги.

— Твои намерения мне ясны. Но ты ведь знаешь, если я найду нечто доказывающее вину Максименковой, то отдам это полиции.

— Да, наслышан я о твоей принципиальности, — отмахнулся Ян, — мне важно, чтобы ты провела свое беспристрастное расследование.

— А что, Наполеонов пристрастен? — усмехнулась Мирослава.

— Представь себе! — отрезал Белозерский.

— И чем же Шуре не приглянулась Маргарита?

— Он считает ее глубоко аморальной и чуть ли не падшей женщиной!

— Чего-чего?

— Чего слышала!

Мирослава расхохоталась.

— Тебе весело, — пробормотал адвокат, — а невинный человек сидит в тюрьме.

— Значит, ты лично уверен в невиновности своей клиентки?

— Почти, — честно признался Ян.

— Значит, все-таки почти? — уточнила детектив.

— Сама знаешь, что полностью невозможно быть уверенным даже в самом себе.

— Это все твои адвокатские штучки, — усмехнулась она.

— Ничуть. Но я склонен верить Маргарите.

— Хорошо, — сказала Мирослава, подумав, — я возьмусь за это дело.

— Ты сама позвонишь Басаргину?

— Да.

— Тут еще такое дело, — проговорил Белозерский.

Мирослава насторожилась.

— Понимаешь, Маргарита утверждает, что они виделись с Анной за два дня до убийства, а в ночь убийства, скорее ранним утром, она звонила ей по телефону.

— Ранним утром?

— Да.

— И что?

— А то, что Анна это отрицает!

— Постой, постой. Давай-ка поподробнее.

— Какие уж тут подробности. Просто Маргарита говорит, что Аня приходила к ней за два дня до трагедии, разыгравшейся на даче.

— Зачем?

— Для того, чтобы спросить, правда ли, что они с Сашей расстались навсегда.

— И?

— Получив утвердительный ответ, она предложила отметить это. Маргарита не захотела отказывать своей родственнице. Они хорошо выпили, потом Максименкова уснула.

— А Фалалеева?

— По идее тоже, но, когда Маргарита проснулась утром, Анны в ее квартире уже не было. Максименкова не придала этому значения. А поздно ночью, точнее сказать, ранним утром того трагического дня Аня позвонила ей и в слезах твердила, что Саша не отвечает на звонки.

— Это тем утром?

— Да. Утром друзья нашли Сашу на даче.

— Маргарита, как могла, успокоила ее, напомнила, что Фалалеев часто отключал на ночь телефон, посоветовала выпить валерьянки и все такое.

— А почему Маргарита так поздно не спала?

— Она в принципе сова, и ночью у нее разные творческие озарения и идеи, может сидеть до утра, — адвокат махнул рукой, не желая вдаваться в подробные объяснения ночного бодрствования своей клиентки.

— Хорошо, что дальше?

— Полиция в ходе расследования заинтересовалась временем последней встречи сестер и последнего телефонного разговора. Тут и обнаружились расхождения…