явился не просто инкогнито, а буквально по стелсу, избежав обнаружения службой безопасности, гостями, слугами и хозяевами.

Оный же некто имеет отвратительный вид и ещё более отторгающий голос, не сулящий ничего хорошего.

И оный же некто отводит рукой полы дорогой на вид накидки, прикрывающей его разодетое в недешёвые тряпки тело. Шмотки обманчиво вычурные, внушающие почтение высокопоставленному гостю да уважение зажиточному хозяину вещей, да только слишком уж знакомое это для наёмника движение, чтоб и дальше сидеть, тупить хлебалом, ища свой бессрочный дембель.

А ещё он явился в одного супротив десятков. Ладно, я такой же ненормальный. Но я, хотя бы, работал с дистанции, с закрытой огневой позиции, против неспособного ничего противопоставить врага. Этот же крендель встал, как лист перед травой, среди десятков гостей и гвардейцев рода Морозовых, перед двумя светлейшими князьями, каждый из которых явно далеко не мухомор. Да ещё в довесок присутствует Великий Архимаг Путей. Пусть не ахти какой боевой маг, но, мать его, маг!

В такие расклады не встревают, не будучи уверенными в своём неоспоримо превосходстве. Или, если случается иное, то это билет в один конец. Но на смертника гость не похож, хотя и до смерти хочет свести некие счёты: это видно буквально по всему. Разве что на лбу не написано.

В довесок, он чуть ли не прилюдно и во всеуслышание расписался, что организация нападения — его рук дело. Тут же свидетелей тонна и ещё маленькое ведёрко! А, коли так, отпускать живыми никого из нас не в планах.

Стало быть, случилось мясо.

— «Твердыня»!!!

Сработали синхронно.

Даже, если бы захотелось после уморительных репетиций и боевых слаживаний, и то не вышло бы столь единовременно. Алина, я, Ветрана, Катя и Настя одновременно выставили силовые поля с перекрытием, образовав многослойную защиту.

— Сразу видно недоносков, — процедил презрительно Пелагий. — Ни одна «Твердыня» не остановит снаряд, щенки.

Последние слова он произносил, уже доставая из кобуры револьвер.

«Вот это реальный попадос…», — подумалось мне.

Язык сплёл паутину ответа раньше, чем я сам осознал, что несу.

— Щенок — это твой полоумный недоросль-полудурок. А я — пёс войны.

Ведь, так нас называет народная молва?

В мгновение ока морду лица Бесчестных (а, по всему судя, это именно он и был) перекосило. Он покраснел, а после побагровел так, что чуть не почернел.

— … Мастеров…

К наведённому на меня стволу мне не привыкать. Равно как не привыкать смотреть в жерло дульного среза этого самого ствола, взирающим со стороны хищным одноглазым змием погибели. Несколько раз ловил прилёты пластинами «плитника». Потому знал и понимал, что такое пистолетный выстрел с десяти метров, произведённый в тело, прикрытое бронежилетом скрытого ношения второго класса защиты.

А ещё я понимал, что такое обращение с револьвером одной рукой человеком, который ввиду своей комплекции и телосложения однозначно не уделял должного времени обращению с оружием. Скорость стрельбы — самое меньшее из проблем, с чем мы могли столкнуться в тот миг. Гораздо хуже, если оружие начинает «плясать» в руках стрелка, который тем самым допускает повышенное рассеивание попаданий. Хрен с ним, что целится в меня. Рядом со мной Ветрана и её домашние.

И плевать на щиты. Мой РПК сам пробивал их, игнорируя с пренебрежением.

Почти одновременно сработали Бесчестных и Берислав.

Первый успел произвести единственный выстрел: пуля пробила каскад наших щитов и мой китель, ощутимо толкнула в грудную клетку сквозь предусмотрительно поддетый бронежилет скрытного ношения. Второй класс защиты справился с револьверной пулей девятнадцатого века, остановив её. Было очень неприятно, но не более того. Сквозного пробития нет.

Мгновением позже Великий Архимаг Путей обезоружил гостя также, как ранее изъял из моих рук нож, которым я готовил для нас двоих пищу. Просто в один момент револьвер исчез из руки Бесчестных и оказался в руке Берислава.

— Довольно, Пелагий Любомирович.

Спокойно, демонстрируя полнейшую уверенность в контроле над ситуацией и превосходство над противником, произнесла Алина, поднимаясь с места.

— Ваши деяния переходят допустимые границы, — сообщила разноглазка. — Именем действительного тайного советника первого класса, приказываю вам остановиться и не усугублять своего положения. Вам собираются выдвинуть весомые обвинения и без того.

Я не стал дожидаться, пока ситуация скатится в дешёвый киношный фарс, который придётся разруливать сообща без гарантии положительного результата.

У нас есть очевидно негативный тип, причиняющий дичь и творящий бред. Оный же тип вознамерился пристрелить меня и явно не собирался останавливаться на достигнутом. Применение оружие в моём отношении я бы ещё, быть может, и стерпел бы, но у нас тут дети, которые тоже чуть не попали под раздачу.

Сколько ещё должен нахеровертить этот хрен, чтобы до меня дошло, что надо действовать?

Возможно, в каком бы то ни было ином случае в этом месте оказался бы размашистый очерк изумительно кровопролитного эпизода, где, превозмогая и хуля противника, на чём свет стоит, сошлись бы два не последних по силе супостата. Кровь, кишки и далее по тексту. Но вместо этого всё закончилось буквально так же быстро, как и началось. Какую бы грязь не захотел отчебучить незваный гость, тайно просочившись на незваную вечеринку, его намерения так таковыми и остались. Одно пулевое отверстие в моём кителе — всё, что успел сделать визитёр.

АПБ перекочевал из-под полы прострелянной куртки в руку. Секунда — и я, вставая с места, опрокидывая стул со спинкой, дослал патрон в патронник, передёрнув затвор. Мигом позже правый коленный сустав гостя перестаёт существовать как материальная единица. Пуля от 9×18 не оставляет хирургам шанса собрать его обратно. Слишком велики поражения для уровня развития местной медицины, какими бы колдовскими знаниями она ни пользовалась.

Под дикий оглушительный рёв забиваемого камнями мамонта (да, между прочим! Прострелянный коленный сустав — это писец, как больно!) туша Бесчестных рухнула на подкосившуюся ногу, которую выше места ранения попытался прижать её хозяин. А смысл?

Секунда — и второй сустав выходит из чата.

Десять метров — не такая большая дистанция, а я не настолько пьян, чтоб из пистолета не попасть в цель размером с кулак. Тем более, когда оружие приведено к нормальному бою, баллистическая кривая пули хорошо известна, а рука ещё помнит всю механику, начиная с упреждения и заканчивая обработкой спуска.

Алина скосилась на меня с лёгким укором.

— Ну, и надо оно было?

Я пожал плечами.

— Учёные доказали, что выстрел в колено заменяет сорок минут воспитательной беседы.

Со стороны Берислава раздалось едва слышимое старческое:

— «Безмолвие»…

От места, на