– Если ты не приведешь ее, я сразу отправлюсь к императору. Без глупостей.

С этими словами дракон отступил в сторону, и вспышка магии унесла его прочь.

Декан продолжал смотреть на меня снизу вверх, и я смущенно потупилась. Мы остались вдвоем, и я не знала, с чего начать разговор. К счастью, он задал вопрос:

– Что случилось вчера?

Говорить об этом было легче, чем о том, что происходит между нами. И я взахлеб начала рассказывать обо всем, что произошло в Академии в его отсутствие. Нечестная игра на уроке Грасси, отработка, подземелье, жунтомыг и странный тип в капюшоне…

Бланко в это время извлек из какого-то ящика материалы для перевязки: бинт, чистые салфетки, мазь и настойку. И только в тот момент, когда с меня стянули форменный пиджак, я поняла, что перевязывать декан собрался вовсе не свои раны.

Теперь он сидел рядом и задумчиво разглядывал пуговицы на воротнике моей рубашки. Я тут же накрыла их ладонью и севшим голосом произнесла:

– Лучше я все сделаю сама.

– Тебе неудобно будет, – странным тоном отозвался декан. – Повернись спиной и расстегни рубашку. Все равно нужна другая одежда. Ты не можешь пойти в замок рода Тулун в этом.

Лавандовый взгляд снова затягивал, как омут, и я отвернулась. Но, кажется, это не убережет меня от глупостей. Потому что мои подрагивающие пальцы уже начали расстегивать рубашку, подчиняясь приказу декана. Я приспустила ворот и выставила обнаженное плечо.

Смущения не было. Внутри все трепетало в ожидании того, что будет дальше. Когда Бланко перекинул мне на грудь волосы и промокнул ранки, я испытала легкое разочарование. А затем руку прострелила боль.

– Что это? – напряженно спросил он, нащупав уплотнение под кожей.

А я тут же вспомнила про забытую колючку:

– Пробиралась через кустарник… Я не смогла вытащить, а к лекарям не пошла из-за этого.

Скосив глаза, я обнаружила, что рисунок оставил свой пост. Место, куда впился шип, его больше не интересовало. Пришлось рассказать Бланко и о странном поведении татуировки. Он в это время четкими, заученными движениями обработал раны.

– Отвернись и терпи, – приказал декан, извлекая из ящика тонкий и острый кинжал.

Я послушалась. Короткая вспышка боли – и на салфетку передо мной упал шип.

– Возьмем с собой, – добавил он. – Я не чувствую ничего странного. Возможно, Луди поймет больше меня.

После этого Бланко так щедро плеснул на ранку обезболивающий раствор, что на несколько мгновений я перестала чувствовать плечо. Когда повязка была затянута, чувствительность вернулась вместе с саднящей болью. После этого горячие губы декана коснулись основания моей шеи.

Это прикосновение заставило меня вздрогнуть. Я уже перестала чего-то ждать, но теперь инстинктивно подалась назад, позволяя запечатлеть еще один поцелуй на выступающем шейном позвонке. Но для приличия все же пробормотала:

– Росио… что ты делаешь?

Лучше бы молчала, конечно. Меня снова понесло на фамильярности и неподобающий тон. Но правила приличия явно придумали не для случаев, когда ты целуешься с деканом.

В следующий миг я каким-то образом оказалась на коленях у Бланко. Он поморщился, и я заметила, что на бинтах, которые стягивали его ребра, проступила кровь.

– Ты ранен… – прошептала я, натягивая рубашку на плечо.

Только тут до меня дошло, что он даже не попытался одеться.

– Царапина, – отмахнулся декан, глядя мне в глаза.

Я вспомнила про картину и лавандовый взгляд его отца. Но спросить ничего не успела. Наши губы соприкоснулись, и я обвила руками шею Бланко. Влажный глубокий поцелуй вымел из головы все мысли.

Плечи декана дрогнули, и он отстранился. Мой кусочек рисунка мирно спал под лопаткой, и я неуверенно спросила:

– Проклятие?

– Луди, – ответил он. – Напоминает о времени.

Глава 10. Разговор в драконьем дворце

Я тут же нахмурилась.

– Посланник императора может воздействовать на татуировку издалека?

Бланко поставил меня на ноги и встал сам. Его взгляд скользнул по расстегнутому вороту моей рубашки. Я не пыталась прикрыться, а смотрела ему в глаза. Декан отвел от моего лица золотистый волос и неохотно ответил:

– Может. И делает это при необходимости. У него есть право вызвать меня к себе в любое время. И я обязан подчиниться.

Было видно, что этот расклад его невероятно раздражает. Мне стало не по себе от мысли, что Тулун способен управлять своем магией, которая сдерживает проклятие фениксов. Возможно, даже причинять боль…

Бланко печально улыбнулся, словно прочел мои мысли. А затем ласково провел пальцем по моей щеке и добавил:

– Можешь воспользоваться моей ванной, а я принесу платье из твоей комнаты. Будет лучше, если во Дворце Тулунов мы не будем выглядеть как учитель и ученица.

– Почему? – удивилась я.

– У драконов связь между наставником и адепткой карается особенно жестоко.

Я тут же вспомнила:

– На Севере – тоже. Если бы не выбор байланга, дядю Веста ждал бы трибунал Академии.

Декан мрачно пояснил:

– У драконов это еще как-то связано с магией. Так что… Луди зол, и нам лучше поторопиться.

Тут я взглянула на солнце за окном и спохватилась:

– Мне нужно на уроках быть.

– С этим разберемся позже, – отмахнулся Бланко и коснулся своего кольца перемещения.

Пока он ходил за платьем, я умылась и позвала Лютика. Связь с льепхеном ощущалась странно, я не могла определить, где он находится. И его мысли долетали до меня как будто с трудом.

«Это… из-за яда… нормально…» – Вот и все, что я смогла разобрать.

Наверное, Лютик имел в виду коварный яд жунтомыга. Поэтому я немного успокоилась и решила набраться терпения. Воспоминания о вечере были словно подернуты дымкой. Но я была уверена, что ничего не успела натворить. Да и утро оказалось интереснее вечера. При воспоминании о прикосновениях и поцелуях Бланко по коже бежали мурашки.

Он принес мне одно из повседневных платьев – темно-зеленое, простого фасона с кружевными вставками. Я смутно припомнила, что Анна складывала мне еще и такое. Пока я приводила себя в порядок, декан тоже успел переодеться. На нем снова был лиловый камзол с золотой окантовкой и белоснежная рубашка. Я снова вспомнила про его комнату и портрет там.

Но в этот момент Бланко снова оказался рядом и склонился ко мне.

– Ничего не бойся, – прошептал он, заглядывая мне в глаза. После этого Росио выпрямился и позвал: – Феликс!

Огонь в камине вспыхнул, темно-золотистый оттенок пламени сменился на ярко-рыжий, а затем из него вылетел прекрасный фениксоид. Длинные золотистые перья захлестнули нас обоих, и я зажмурилась. А когда открыла глаза, мы с деканом уже стояли в знакомом