– Бросай шавку! – заорал он, но Алиса упорно совала ему Тину, а кракен все сильнее тащил свою добычу.

Гийом, от души выругавшись, схватил Тину и отшвырнул в сторону. Раздалось жалобное скуление, а следом злобный рык.

Подоспел Дориан, взметнулся хлыст и ударил с такой силой, что отсек сразу несколько щупалец. То, что держало Алису, разжалось и соскользнуло в воду. А то, что щерилось сверху, безвольно упало на палубу… прямо к моим ногам.

Воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь полным ненависти рычанием собаки и тяжелым дыханием Алисы, которая вцепилась в Гийома и мелко дрожала.

– Во, – довольно хмыкнул Дориан, – смотри, какого я зверя завалил. Не говори потом, что я тебе ничего не дарю.

Я удивленно моргнула: контраст произошедшего и двусмысленной шутки оказал воздействие не хуже удара по голове.

– Это же мертвое щупальце кракена, – сказала я.

– Это добрый десяток килограммов ценнейшего магического материала. Эх ты, Вилар, учишь тебя, учишь. Вон посмотри на адепта Блама. Он Алисе жизнь спас. А ты что? Котлеток спасителю и магистру не нажаришь?

Только после этих слов Алиса, будто очнувшись, отлепилась от Гийома.

– Да в задницу такой выпускной! – взвизгнула Вероника. – Что, демоны вас раздери, это было?

Вопрос повис в воздухе. Мы все думали о том же.

Остаток дня прошел суматошно. Щупальце оттащили в хранилище для продуктов, и капитан даже выделил отдельного стюарда, чтобы тот сторожил ценную добычу. Весь экипаж носился туда-сюда, спешно устраняя последствия сражения. Как ни пытался Джер свалить повреждения на неведомую тварь из глубин, за дотла сгоревшую шлюпку пришлось получить и от капитана, и от Дориана.

Джинс подоспел к самому концу, выдал коронное: «А что здесь происходит?» – получив ответ, слегка сбледнул и увел всех на мастер-классы. Остаток дня, чтобы никому не мешать и не влипнуть в новую историю, мы под руководством джинна визуализировали свои страхи и комплексы на холстах.

Лично я нарисовала бодро устремившийся за горизонт кораблик и от души расслабилась, смешивая закатные краски.

– Ванесса, что это означает? Ты боишься плавать?

В конце, уже когда мы обедали, все там же, в творческой комнате, каждый объяснял, что символизирует его рисунок.

– Это бесконечный выпускной, – охотно пояснила я. – Корабль уплывает вдаль, а земли не видно. Он обречен вечно скитаться по морю, а мы – праздновать окончание академии до конца времен.

Джинс завис с открытым ртом, а вокруг неожиданно для меня раздались аплодисменты. Народ явно проникся ужастиком. Только Алиса выглядела непривычно молчаливой и пришибленной – на нее, похоже, встреча с кракеном произвела неизгладимое впечатление.

Но я, конечно, соврала. Устремляющийся к горизонту корабль оставлял меня за бортом, посреди родной стихии. Его пассажиры – где-то там, за пределами холста – непременно сойдут на берег. А я останусь с сестрами, и хоть порой их мир манит, все же до смерти меня пугает.

После ужина, чтобы скоротать время, я читала на палубе. Не хотелось в кладовку, за день я так вымоталась, что собиралась почитать еще часик и подышать свежим морским воздухом. Народ уже разбрелся по каютам, так что мне никто не мешал. И книжка оказалась интересной. Я так погрузилась в чужие приключения, что не услышала, как подкрались мои собственные.

– Русалочка, у тебя вообще есть материнский инстинкт?! – раздалось сверху.

Подняв голову, я увидела Дориана. Он, ухмыляясь, смотрел на меня и явно собирался повеселиться. Но у меня не было настроения шутить, поэтому я просто молча вернулась к чтению.

– Да брось, мать осьминогов, пошли вниз, проверим деточку.

– Тебе надо, ты и проверяй.

– На что ты опять дуешься? Я даже не стал бросать тебя сегодня за борт!

– Вот спасибо! Польщена!

– Я серьезно, Вилар. Идем и проверим, не прогрыз ли наш детеныш клетку.

– А сам ты сходить не можешь?

– Я громохрюка боюсь.

Я закатила глаза. Нашел время придуриваться!

– Почему кракен напал? Они никогда не поднимались с морского дна, тем более ради какого-то кораблика. Чем ему приглянулся наш? – спросила я, когда мы шли к лестнице, ведущей на нижнюю палубу.

– Кто его знает? Кракены почти вымерли. Может, проголодался. Может, почувствовал магию.

– Или меня? – Я закусила губу.

Почему-то эта мысль не приходила в голову. За завесой моя магия становилась сильнее.

– Чтобы тебя чувствовали кракены, Русалочка, тебе еще жрать и жрать. Иногда монстры нападают без причины.

– А иногда причина есть, но не очевидна.

– И такое бывает, – не стал спорить Дориан. – Выясним. Мы передали информацию о нападении Страже Морей. Разберутся, там толковые ребята.

– Откуда ты знаешь? – удивилась я.

– Так, слышал…

Я собиралась было спросить, где это он слышал о водных магах, поддерживающих порядок в море, но не успела. Поскользнулась на свежевымытом полу и подвернула ногу – ту же, что и вчера.

Из глаз посыпались искры, а из кармана – орехи, которые я натырила во время ужина, чтобы погрызть в постели. Дориан едва успел меня схватить и чудом удержал. Если бы не его пальцы, стальным обручем сомкнувшиеся на запястье, я бы позорно распласталась на полу, прямо на глазах у Вероники и… дриады?

Дриада, которую запросил в подарок Гийом, была действительно прекрасна. Все сестры леса обладают иномирской красотой, но эта была особенной. Роскошной, изящной, с сияющей кожей и густой копной ярко-зеленых волос.

Дриада и Вероника сидели у стены и неторопливо вели партию в шахматы.

– А… вы чего здесь? – спросила я.

Дориан продолжал сжимать мою руку, и Вероника явно это заметила. Дриада кивнула на дверь:

– Ее соседка благодарит Гийома за спасение. Веронику выгнали, а мои услуги вроде как не нужны.

С этими словами она чуть приоткрыла дверь – и мы услышали недвусмысленные стоны из спальни девочек. Я густо покраснела, а Дориан хмыкнул.

– Ну ты подожди, – сказал он дриаде. – Маловероятно, конечно, но вдруг Вероника обыграет тебя в шахматы. Придется отрабатывать контракт.

Он потащил меня мимо них, в самый конец коридора, к подсобке.

– А я расскажу всем, что вы ходите за ручку! – язвительно прокричала нам в спину Вероника.

– А я расскажу, как на первом курсе ты надралась и дала гоблину, – не преминул ответить магистр. – И я по просьбе твоего отца вытаскивал тебя из их общаги.

– Шах и мат!

Когда мы обернулись, дриада сияла, а Вероника от злости даже на ее фоне позеленела. Впрочем, вряд ли из-за поражения в шахматах.