«Это замечательные лыжи, Ольга, они делают потрясающие вещи…Это как будто гонки на мотоциклах, так же захватывает дух…» — «Разве тыкогда-нибудь имел дело с мотоциклами, Марк? Ты ведь никогда не отличался тягойк экстремальности, даже свой „Фольксваген“ водишь предельно собранно: ниединого штрафного балла в правах…» — «Это потому, что я даю взятки гаишникам,кара, а сам я прирожденный лихач…»

"Марк, Марк, как же все-таки я мало знаю о тебе! И какмне нравится то, что я о тебе узнаю… Мотоциклы, лыжи — теперь еще этотфантастический полет над обледеневшей скалой…

Что же, есть дополнительный повод, чтобы в очередной раз поуши влюбиться в собственного мужа…"

Ольга была так занята собственными мыслями, что даже необратила внимания на то, что пикировка между Инкой и Ионой обострилась: похожена то, что Инка выбрала братьев Красинских мальчиками для битья.

— По-моему, он вполне профессионально спустился, Иона.

Вы не находите?

— Для начала неплохо.

— «Неплохо»! — даже Инка при всей нелюбви к Маркуне могла не отдать ему должное. — Может быть, рискнете повторить егоподвиг, а? Покажете класс?

— Может быть.

— По той же траектории. Я имею в виду скалу:

— Может быть.

— Тогда вперед, а за нашей начинающей я присмотрю.

Иона быстро взглянул на Ольгу и почесал переносицу.

— Если будете спускаться, лучше это делать на оборудованнойтрассе. Возьмете чуть правее от этого места. Это несложно, там все катаются.Хотя, конечно, лучше вам дождаться нас…

— Когда это еще будет! — Инка с сомнениемпосмотрела вниз: спуск был довольно длинным.

— А вам бы я вообще не рекомендовал, Ольга, —продолжил Иона. — Здесь слаломный вариант, новичку его не осилить. Ещенаткнетесь на вешки…

— Не наткнется, — отрезала Инка. — Она вообщеможет не спускаться, дождется вас. Позагорает пока. Ты как, Лелишна?

Ольга промолчала. Что тут можно сказать…

— Ну, давайте. Иона!

— Не нужно, — вдруг тихо сказала Ольга.

— В смысле — не нужно? — Инка удивленно посмотрелана подругу.

— Останьтесь здесь. Иона. Покажете мне азы.

— Да ладно тебе! Пусть спускается. Он ведь все-такиабориген… Вдохновит живым примером.

Ольга вдруг подумала о том, что Иона не сможет повторитьполет Марка: она ничего не понимала в горных лыжах, но Марк успел преподать ейнесколько теоретических уроков.

При прочих равных условиях все дело в лыжах. Иона прав.

Из всех возможных Марк действительно выбрал самыйоптимальный вариант: короткие, суженные в середине лыжи давали ему необходимоепреимущество. У Ионы лыжи были самые обыкновенные, несмотря на то что онбезвылазно жил в горах. А вдруг Иона не сможет повторить все то, что делалМарк, не впишется в поворот…

Что тогда?

Она даже тряхнула головой и запоздало рассердилась на себя:откуда этот страх за человека, с которым она познакомилась только вчера?.. Онабоялась за Марка, исчезнувшего внизу, — но это был спонтанный, сиюминутныйстрах. Страх за Иону возник подспудно и теперь тихо тлел на самом дне души…

Не говоря ни слова. Иона оттолкнулся палками и отправился ктому месту, с которого начинал свой спуск Марк. На снежной целине виднелся едвазаметный след от его лыж.

Через секунду Иона проложит свою собственную траекторию: иобе они пересекутся только возле скалы.

…Иона шел так же уверенно, как и Марк, вот только дуги егоповоротов были несколько шире. Он успешно преодолел трамплин скалы и на секундузавис в воздухе. И снова Ольга зажмурилась. Спустя секунду Инка подтолкнула еелоктем:

— Все в порядке, Лелишна. А нервы, как я посмотрю, утебя ни к черту. Нужно было взять с собой нашатырь, чтобы приводить тебя вчувство.

— Да нет, все в порядке…

— Ты думаешь? — Инка с сомнением посмотрела наподругу. — А по-моему, далеко не все в порядке.

— Что ты имеешь в виду?

— Я бы сказала, что у подножия этих гор нас ждет чье-торазбитое сердце. И, возможно, не одно.

Ольга вспыхнула. В этой фразе была вся Инка. Она никогда неотличалась особо развитым интеллектом, и самым серьезным писателем, которогоона осилила, был Артур Конан Доил. Ее пучило от любимого Ольгой Стравинского,даже безобидная виолончель Мананы, стоявшая в их загородном доме, вызывала уИнки приступы острой тоски. Но во всем, что касалось отношений между мужчиной иженщиной, Инка проявляла чудеса проницательности. Ее изощренный женский ум,воспринимавший жизнь как бесконечный флирт, был в состоянии просчитать изапомнить любые комбинации. И каждая из этих комбинаций срабатывалабезошибочно.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила Ольга.

— Еще пара дней, и эти гамбургские петухи будут дратьсяиз-за тебя.

— Я не понимаю…

— Да ладно тебе! Такие вещи понимает любая женщина.

Вот что, Лелишна: вылезай-ка из своих гишпанских стишков ипосмотри на мир широко открытыми глазами.

— Я люблю Марка, — неожиданно сказала Ольга.

Господи, это же и так ясно! Она любит своего мужа… Ольгавдруг поймала себя на мысли, что говорит это вовсе не для Инессы, а для себя.Так обычно заучивают текст, чтобы не забыть его: разбивая на смысловыекатегории, запоминая ключевые слова. Именно так учила ее Манана, когда былажива: смысл — ключевое слово.

Я люблю Марка.

Смысл — «Я люблю».

Ключевое слово — «Марк».

Или «Марк» уже не является ключевым словом? Именно об этомей сказали дерзкие глаза Ионы.

— Ты можешь любить кого угодно, — жестко сказалаИнка. — Дело не в тебе.

— Вот как? — Ольга почувствовала укол самогообыкновенного женского.., нет, бабского самолюбия. — Дело в них самих. Неочень-то они ладят, это видно невооруженным взглядом. Особенно младшенькийстарается. Я понимаю, горы — это романтика. Но сидеть здесь целый год с голойзадницей, периодически выгребая из завалов остатки «Завтрака туриста»… Чьеугодно самолюбие взвоет. А тут приезжает богатый братец, да еще с женой… Самбог велел ее соблазнить. А ты же знаешь, чем соблазняют мужчины…

— Чем?

— Деньгами, если есть. Или членом. Если есть.

— Господи, о чем только ты говоришь!

— Об анатомии, Лелишна, об анатомии. Анатомия страсти также примитивна, как и анатомический атлас человека: берцовые кости,тазобедренные кости, плюсна и двенадцать пар ребер.

— Звучит устрашающе.