Наутро после ограбления я пришел в клуб и застал там возбужденного Пэтси, который потрясал огромным бриллиантом, очень гордый собой. Все охали и ахали, прикидывая, за сколько он сплавит эту блестяшку. Пэтси уверял, что бриллиант весит три карата.

Когда он подошел ко мне, я внимательно осмотрел бриллиант.

— Зря радуешься, это подделка. Бижутерия.

— Ты охренел, что ли? — Пэтси выхватил бриллиант обратно.

— Просто предупреждаю. Ты спер цирконий.

Пэтси запрокинул голову, словно я засунул ему в ноздрю черенок от лопаты.

— Фигню не неси. Та шалава не стала бы носить липовые побрякушки, нам знающие ребята сказали. Блядь, да здесь три карата!

— Это фуфло. Отдай детям, пусть играются.

— А чего ты из себя всезнайку корчишь?

— Послушай, Пэтси. Ты только что вышел с зоны, а я туда ни разу не заезжал, поэтому мозгов у меня явно побольше. Хочешь обосраться публично? Покажи эту стекляшку своему знакомому ювелиру.

— Покажу, не сомневайся! — Пэтси выбежал из клуба с бриллиантом в руках. Конечно, я рисковал и мог поплатиться за ошибку своей репутацией. Но не зря же я проходил тот курс по геммологии. Какие-то знания у меня остались, да и камень был слишком огромный — никто не хранил бы такой бриллиант в доме без присмотра. И цвет у него подозрительный. В общем, я доверился своей чуйке.

Через полчаса Пэтси вернулся с поджатым хвостом.

— Как ты понял? — спросил он меня, отводя взгляд.

— Я по ювелирке всю жизнь работаю, вот как. А ты лучше таскай кофе с сахаром, там не ошибешься.

— Не борзей, — прошипел он.

— Слушай, я тебя вообще выручить хотел. Сам знаешь, как бывает: сначала принесешь своему корешу стекляшку, а потом он от тебя и настоящий брюлик не возьмет.

— Ты поменьше умничай, а то допиздишься когда-нибудь.

Через пару дней я пришел в клуб ровно в тот момент, когда парни обсуждали ограбление швейной фабрики в Бруклине. Они хотели отправить на эту работу семерых, включая меня, Фрэнки и Пэтси.

Небольшая фабрика шила спортивные костюмы, джинсы и блузки. Парни уже несколько дней присматривались к ней, но я держался в стороне. И вот они решили действовать.

Я сел к ним за стол и спросил:

— Окей, какой план?

План был шикарный. На фабрике работало примерно двадцать пять сотрудников, почти все женщины, итальянки. Смена заканчивалась в пять, к половине пятого все менеджеры сваливали и оставляли работниц одних. Именно в этот момент наши парни хотели подогнать 12-метровый трейлер к зоне погрузки, ворваться внутрь, нацепить на женщин наручники и загрузить трейлер.

Я попытался их отговорить. Вся эта история с наручниками точно закончится насилием. Соответственно, участвовать мне нельзя. А если я не участвую, то на меня первого покажут пальцем, когда полетит дерьмо на вентилятор и всю шайку накроют, что было более чем вероятно.

— План неплохой, — начал я. — Сколько времени понадобится, чтобы загрузиться по полной и свалить?

— Два часа, — ответили мне.

— Стоп. Смена заканчивается в пять. Думаете, работниц не встречают дружки или мужья? Или встречающие пару часиков поскучают в тачках и не удосужатся заглянуть внутрь, где их жены будут сидеть в наручниках, пока вы грузитесь? Какой-нибудь мужик придет домой в пять пятнадцать — и будет уверен, что его ждет ужин. А у него не то что ужина — и самой жены-то дома нет! Что он подумает? Что она трахается с кем-то. Куда он поедет в первую очередь? На фабрику, чтобы выследить сучку. Они все припрутся прямо на фабрику, будет натуральный зоопарк. Хотите, чтобы куча народу наблюдала, как вы грузите товар? Или вы забаррикадируете к ебеням двери внутри, вместе с бабами в наручниках? Короче, тупая затея.

Пэтси закипел:

— Каждый раз, когда мы собираемся кого-нибудь объебать, ты нам палки в колеса суешь. А затея охуительная, отвали.

— С такими идеями ты обратно на зону заедешь. Но дело ваше. Я выписываюсь и вам советую подумать. Я пытался спасти и твою задницу. Решать все равно боссу.

Джилли сказал:

— Что-то мне тоже не нравится. Фабрика всего в полумиле отсюда. Слишком близко и опасно.

На правах старшего он завернул план. Тем вечером вся шайка переругалась между собой.

6

Семья Бонанно

Спустя несколько дней после того спора мне случилось заглянуть в лавку, где я застал всю шайку в полном молчании. Джилли взял меня под локоть и предложил прогуляться.

Мы вышли на улицу.

— Слушай, Дон, ничего личного, но у тебя проблемы с Пэтси и Фрэнки. Они здорово тобой недовольны.

— Какие проблемы?

— Они тебе не доверяют. Хотят убрать тебя от дел и разузнать побольше информации о тебе. Им нужны контакты ребят из Майами, с которыми ты типа когда-то долго работал. Чтобы навести справки.

— А ты сам как на это смотришь, Джилл? Мы с тобой уже давно работаем, ты меня знаешь. Может, и ты мне не доверяешь?

— Доверяю, конечно, — Джилли засуетился. — Но я вырос с этими парнями, понимаешь? Мы работали вместе еще задолго до того, как их закрыли. Поэтому я не могу пойти против них. Без обид?

— Да пошли они в пизду, Джилли. Никаких контактов не дам.

— Дон, не кипятись. Пойдем обратно, сядем и обсудим.

Джилли был посвященным, главным в этой шайке. Я закусился с теми двумя, и они сделали все по понятиям: пошли к боссу, выложили свои претензии. Джилли доверял мне, но не имел права не прислушаться к мнению тех двоих, ведь он знал их гораздо дольше меня. Наш конфликт стал его зоной ответственности, и чтобы его разрешить, он тоже поступил по понятиям, сначала обсудив ситуацию со мной.

Когда я пошел в отказ и начал упираться — по-другому я поступить не мог, таковы правила игры, — Джилли предложил сесть и переговорить. За столом все раскрывают свои карты и высказывают друг другу претензии. Джилли принял сторону парней, поэтому им никто не мешал затребовать с меня контакты флоридских корешей. Ситуация меня не напрягала; все шло в рамках понятий, никакого беспредела.

Мы вернулись в лавку. Я подошел к Пэтси и спросил:

— Есть претензии?

— Ты вроде как проворачивал серьезные дела в Майами. А мы про это ничего не слыхали. Теперь ты пришел сюда и лезешь в наши дела. Мы с Фрэнки хотим навести справки, пообщаться с твоими старыми корешами.

— Меня проверять не надо, — ответил я. — Я в команде уже полгода. У Джилли и остальных ребят ко мне нет вопросов. Я не обязан потакать двум сидельцам, которые внезапно откинулись с зоны.

— Нет, дружок.