– Мерзавка, дрянь, сволочь! – топаланогами Шульгина. – Немедленно вон!

Аня изумилась до крайности. Ну чем моглапровиниться тихая, услужливая Вера?

Отчитав всхлипывающую девушку, Ирина ушла. Анявынырнула из-за поворота и спросила:

– Чего случилось-то?

– На улицу выперли, – шмыгнула носомВера.

– За что?

Верочка нервно усмехнулась.

– Кто-то распустил слух, что у менягонорея. И я, кажется, догадываюсь кто!

– Ты не расстраивайся, сейчас эту ерундулегко вылечить, – успокоила девушку Аня.

– Да знаю, – безнадежно махнуларукой Вера, – только это все вранье. Но Ирке нашептали, вот она ивзбесилась: мол, я не имею права торговать, если болею. Шульгина меня уволила.Даже выслушать не захотела, – грустно произнесла Вера.

– И кто же тебе такую свинью подложил?

– Я думаю, что здесь дело не обошлось безРеутовой, – уверенно заявила Вера.

– Не повезло тебе, – посочувствовалаАня, – хорошую службу потеряла.

Вера ушла, на ее место взяли девочку, которуюпорекомендовала Галя, слегка глуповатую Наденьку. Надюша была услужлива,старательна и почитала Реутову, как бога.

Спустя три месяца выгнали Лену Пруткину. Тапопалась на воровстве – выходя из магазина, «запищала» в воротах. Охрана велеладевушке открыть сумку и мигом обнаружила там, на самом дне, аккуратно сложеннуюбатистовую блузочку. Пруткину уволили в тот же день. Аня лишь подивиласьглупости Лены: почему та выносила украденную кофту, не сняв защиту? Специальнаямашинка всегда у Пруткиной была под рукой.

Вместо Лены стала работать Нина Лапшина, еепорекомендовала Галина. Нина тоже оказалась очень исполнительной и рабскипреданной Гале.

Через месяц с небольшим случился новыйфорс-мажор. Во время работы неожиданно слетела с катушек Таня Егоншина. Татьянастала петь, плясать, срывать с себя одежду, и все это на глазах у обомлевшейклиентки. Гостева, испугавшись до паники, вызвала «Скорую», и врачи живопоставили диагноз: Егоншина находится под воздействием наркотика. Мадленнемедленно обыскала сумку Тани и обнаружила в ней жгут, одноразовый шприц иампулу без опознавательных знаков.

Чуть не упав в обморок, Гостева подарилаклиентке, на глазах которой разыгралось безобразие, платье, а Егоншину увезли вбольницу. В бутик она потом пришла за расчетом, плакала в кабинете у Гостевой игромко клялась:

– Я не колюсь! Сама не знаю, как у менядурь оказалась!

Но подобным образом оправдываются всенаркоманы. Кто же им поверит?

Егоншину вытурили, скандал замяли, в бутик,вновь по протекции Реутовой, пришла беззаветно преданная Галине СашенькаЧурсина…

Аня примолкла, глотнула воды из бутылки.

– Да, интересные у вас делатворятся, – заметила я.

– Я только после случая с Танькойдогадалась, что затеяла Реутова, – продолжила Аня. – Вернее, ещераньше удивилась, когда Ленка блузку стырила и по-глупому защиту не сняла,подумала: чего не случается, ну не словила мышей Пруткина. Обычно-то охранапродавщиц не обшаривает, даже если контролька вдруг запищит. Может, она моментулучить не сумела и решила блузку так вынести, понадеялась, что мужики, каквсегда, не обратят внимания, а они взяли и полезли в сумку. Но Егоншина! Она насебе всю семью тянула: мать-инвалида, сестру непутевую и брата-первоклашку. Вседевки гулять, а она в аптеку – за лекарствами маме. Это, кстати, ее и погубило.

– Почему? – удивилась я.

– А Мадлен, как услышала про наркотики, –подал голос Миша, – так сразу и заорала: «Понятненько, у матери тырит. Вотсука! Той врач выписывает, а Егоншина пользуется».

– В общем, доперло до меня, –перебила парня Аня, – что Галя затеяла выжить из «Лам» посторонних девок ипоставить своих.

– И ведь получилось! – подхватилМиша. – Года не прошло, как тут большинство Галкиных прихлебалококазалось. Она в бутике авторитет заимела.

– Решила, дело в шляпе, – вмешаласьАня, – пора пасть на большой пирог разевать. Кстати, а мы с Мишей с нейпоцапались.

– По какой причине? – решилауточнить я. – Насколько поняла, вы не продавцы?

Миша кивнул.

– Точно. У нас тут иерархическаялестница. Дом пятиэтажный, на самой верхотуре, в прямом – под крышей, вмансарде, – и переносном смысле, сидят акулы модельного бизнеса. Руководитими великий и ужасный Роберто. В миру Пузырь.

– Такой толстый? – улыбнулась я.

– Не худенький, – согласиласьАня. – Только это не прозвище, а родная фамилия. Алексей Пузырь, вот что унашего супер-пупермодельера в паспорте стоит. Но кто ж приобретет одежонку слейблом «Пузырь»? Смехота! Вот он и решил взять себе красивый псевдоним –«Роберто».

– Пузырь креативит, – зачастилМиша, – его эскизы на четвертый этаж спускают, там талантливые ребятасидят, они их до ума доводят. Еще есть цех, где модели шьют.

– На третьем всякая хрень, –перебила Мишу Аня, – шляпки делают, фурнитуру, тетка есть, которая избисера креативит классные вещи, их потом хорошо раскупают. Там же рекламныйотдел, бухгалтерия…

– На втором мы, – опять вклинилсяМиша, – VIP-отдел. Анька на мелких операциях, ну там платье примерить на«вешалке», я макияж наложить. Тебе вот усики пририсовал. Не обратила внимания?

Я потрогала губу.

– Нет. А зачем?

Аня и Миша переглянулись.

– Манекенщица должна быть слегка похожана клиентку, – принялась посвящать меня в тайны бизнеса Аня. – Лицом,волосами, но только не жирными боками. Шмотка хорошо на швабре смотрится. Мыплатье просто закалываем и айн, цвай, драй!

– А еще VIPы должны чувствовать, что оникрасивее «вешалки», – снисходительно заметил Миша, – поэтому Иркаподбирает таких, как ты. Извини, конечно, не в обиду сказал.

– Сама знаю, что мало похожа на МерилинМонро. А на первом этаже кто?

– Магазин для всех, – пояснилаАня, – мультибрендовый. Один зал для Роберто, третья линия, и всякиезарубежные фирмы…

– Что? – не поняла я. – Какаялиния?

Миша фыркнул.

– Ну как можно браться за работу вфэшн-бизнесе, ни фига в нем не понимая, а? Ведь сразу уличат.