– Нет, конечно. Иногда она и на второйподнимается. Только Майоровой главное – время провести. Классно получается!Продавщицы носятся, с полок все сметается, уезжает Евгения на трех джипах: самав первом, во втором охрана, в третьем пакеты да коробки.

– Да уж, – хихикнула я, – мечтапоэта.

– Подожди, – скривилась Аня, –сейчас продолжение будет. Через два дня шмотки назад возвращаются. Они Женькелибо не нужны оказались, либо не подошли, плохо сидят… И так по два-три раза вмесяц.

– Но почему Софья разрешает ей подобное?Взяла – потом вернула…

Аня расхохоталась.

– Ты не поняла. Евгения тряпки не сдаетназад, а просто возвращает. Ей деньги не нужны, говорит: «Забирайте лабуду,деньте куда-нибудь, нищим, что ли, отдайте».

– Ничего себе!

– Каждый сходит с ума по-своему.

– И вы их опять продаете?

– Нет, права не имеем, – пояснилаАня, – возврат-то не оформлен. Софка этими шмотками девок награждает. Ну,типа, ступай в подвал, возьми с полки пиджак. Но всегда предупреждает: однувещь бери. А нам сегодня повезло по полной, нам все отдали. Сейчас такойшмотинг получим!

Когда я увидела, какое количество одежды виситна длинном кронштейне, у меня отвисла челюсть.

– Это можно взять просто так? –вылетел изо рта вопрос.

– Ага, – кивнула Аня.

– Бери, бери, – подтвердила полнаятетка в темно-красном халате. – Софья Николаевна звонила, предупредила.Сказала: «Маргарита, пусть уносят, сколько захотят».

– Ну, пожалуй, вот это нам ненадо, – заржала Аня, взяв в руки вешалку с ядовито-зелеными штанами изплотной кожи. – Тебе такое подходит?

– Нет, – помотала я головой.

– Иди с правого конца, а я слевого, – деловито предложила Аня.

– Вдруг возьму что-то крайне тебе необходимое? –засомневалась я.

– Уж не подеремся, – улыбнуласьшвея. – Вау, какой топик, Алиска описается от радости!

– Ройтесь, ройтесь, – закивалаМаргарита, – там, на тумбе, пустые пакеты, в них, что отберете,складывайте. Вот только кролика ТАКОГО РАЗМЕРА нет.

– Ушел? – констатировала Аня.

– Веревкиной дали. Кроль ТАКОГО РАЗМЕРАлишь для нее.

– Вы о чем говорите? –залюбопытствовала я.

Аня и Маргарита засмеялись хором.

– У нас работала Катя, – пояснилашвея, – хорошая девочка, но дура. Уж сколько мы ей объясняли, как склиентами разговаривать, бесполезно. Один раз пришла в «Лам» мадам Григорьева…Еще увидишь ее, жуткая особа! Ей постоянно кажется: кругом обман, каждый надутьноровит. Наденет кофточку и заведет: «Она из хлопка? А где это сказано? Наярлычке написано? Вы уверены? Почему тогда материал не мнется?» До обморокадоводит! Возьмет, например, выдернет нитки, подожжет и злится: «Вот, на концешарик оплавился, значит, синтетика. Вам лишь бы набрехать…» Джинсы спичкойпроверяет: поплюет на нее и штаны потрет. Если окрасится в синий цвет, сноваскандал: «Фальшивые! Самострок! Я на вас в антимонопольный комитет заявлениеподам!» Поэтому Григорьеву никому обслуживать неохота. Понимаешь?

Я закивала. Встречаются порой крайнескандальные люди. Мне их жаль. Скорей всего у таких личностей несчастливаясемейная жизнь и полный крах на службе. Иначе почему они вечно пытаются«построить» работников сферы бытового обслуживания или незнакомых прохожих?

Женщина, у которой есть любящий муж, дети иинтересная работа, не станет свариться с продавщицей из-за качества блузки.Если вещь не подходит, она ее просто отложит в сторону и возьмет другую.Встречали иногда на улицах пожилых людей, которые орут на подростков, илитеток, нарочно толкающих всех сумками на колесах? Никогда не надо ввязываться вскандал с ними, просто пожалейте несчастных. Им очень плохо. Эти никому ненужные неудачники вышли из квартиры, чтобы поскандалить с окружающими, ихистеричная злоба на самом деле завуалированный крик о помощи.

– Так вот решила однажды мадам Григорьеваприобрести шубу, – мирно продолжала Аня. – А в тот год весь народпомешался на крашеном кролике. Ну, в моду он по неясной причине вошел, все вманто из кроля вырядились, норки и шиншиллы в гардероб подальше запихнули. Мыпальтишки из кроличьего меха на самое видное место вывесили, в центре зала.Схватила Григорьева манто с кронштейна и давай Катьке, которая капризницуобслуживала, душу мотать: «Краска экологичная? Подкладка шелковая? Настоящиймех? Не синтетика? Очень странно шуршит. Швы хорошо обработали?» И так двачаса. Словно не тужурку берет, которая к концу сезона развалится, а дом на всюжизнь приобретает. Катюша терпеливо отвечала, объясняла, показывала, щеткойкроля прочесывала, а Григорьева считала, сколько волосков в щетине осталось. Вконце концов Катя притомилась и выпала в осадок, стоит, улыбается на автомате.Да, самое интересное забыла сказать! Григорьева на слонопотама похожа,шестьдесят восьмой размер у нее. Ну просто нереальных габаритов баба, за тридня не обежать! Значит, примеряет она кроличью шубейку, и так повернется передзеркалом, и этак, все уже выяснила, ощупала, на зуб попробовала. Вдруг замираети у Катюхи с гневом спрашивает: «Минуточку, девушка, это манто, похоже, сшитоиз кусочков!» Катя вынырнула из нирваны и произнесла фразу, которая стала вбутике крылатой: «Где же вы видели кролика ТАКОГО РАЗМЕРА, чтобы из однойшкурки на вас полушубок сшить?»

– И как Григорьева отреагировала? –поинтересовалась я.

Аня пожала плечами.

– Разоралась, конечно, Катю уволили. А унас теперь все, что больше шестидесятого, называется «кролик ТАКОГО РАЗМЕРА».Ты почему водолазку не берешь?

– Она желтая, – пояснила я, –никому из наших не пойдет.

– Прихвачу себе, – деловито заявилаАня, – в школу отнесу, училке по немецкому.

Увлекательное перебирание вещей длилось большечаса, и в результате я стала обладательницей нескольких туго набитых пакетов.

– Ну, до завтра, – кивнулаАня. – Дорогу на улицу найдешь?

– Меня Шульгина просила зайти. Куда ехатьнадо? – спросила я, подходя к лифту.

– На второй, – пояснила Аня, –четвертая дверь слева.

Ирина встретила меня нетерпеливым вопросом:

– Ну что?