– Дорогие мои, – чирикала темвременем стройная, черноволосая девушка, подходя к трясущейся в нервном ознобеШульгиной, – давайте простим Ирину Олеговну. Она очень волнуется, отсюда инепозволительный тон. Впрочем, подумайте! Весть о том, что в «Лам» случилосьубийство, мигом разлетится по Москве. Клиенты переметнутся в иные места, бизнесвременно притормозит. И кто пострадает? Я? Ирина? Роберто? Отнюдь. Мы простозаявим о ремонте здания, переделаем дизайн и снова наберем клиентуру. А ктолишится работы? Да вы, мои любимые. У кого возникнут сложности при приеме нановую службу? У вас же. Спросят, вот допустим, Яночку… Это ведь ты сейчасвопросы задавала? Ай-ай-ай, думаешь Софья Николаевна под крышей сидит и васникого не знает? Ошибаешься, заинька! «Мне сверху видно все, ты так и знай».Хотя, думаю, ты культовую киноленту не видела и песню эту не слышала. Ладно,Яночка, придешь, допустим, ну, в «Коломбину», а там спросят: «Янусечка, гдетрудилась? Ах, в „Лам“? Нет, котеночек, до свидания». Получится, как писали водной книге, которую ты тоже явно не читала: «То ли он украл, то ли у негоукрали, но была там некрасивая история». Не захотят с вами, запачканными вистории с убийством, связываться. Именно эти соображения и пыталась слишкомстрастно довести до вас Ирочка. Поняли? Не слышу!

– Да, – выдохнули служащие.

– Ай, молодцы! – умилиласьхозяйка. – Очень прошу вас, помните о моем предупреждении. Нет, врать ненадо, следует лишь отвечать всем честно, мол, ничего не знаю. Кстати, вы в тойкомнате стояли? Убитую видели?

– Нет, – в едином порыве ответилиприсутствующие.

– То-то и оно, – закивалаСофья. – Не надо сплетничать. Просто говорите журналистам: «Ничего невидела, находилась на рабочем месте. Обратитесь за комментариями к Шульгиной».Ну, согласны?

– Хорошо, – вымолвил хор.

– Какие замечательные сотрудники! –всплеснула руками Софья. – Я всегда говорила: мы одна семья. Кстати, вамобъявили приказ?

По толпе пробежал возглас удивления.

Хозяйка повернулась к Шульгиной.

– Ира, люди в курсе?

На лице управляющей мелькнуло изумление, ноШульгина быстро справилась с эмоцией и подыграла начальству.

– Еще не успела зачитать, – чутьвиновато сообщила она.

– Ай, ай, ай! В десять утра подписала!

– Простите.

– Ну ладно, тогда я сама, – кивнулаСофья, потом велела: – Валентин, дай приказ.

Из толпы ужом выскользнул мужчина и протянулцарице лист бумаги. Софья Николаевна демонстративно откашлялась.

– Так… С сегодняшнего числа увеличиваетсязарплата всех продавцов, соответственно их стажу и опыту, но не меньше, чем натри тысячи рублей. Вот Жанна Емельянова, к примеру, целых десять штук прибавкиполучит. Повышаются оклады на всех этажах, включая охрану и уборщиц. Еще!Сегодня все могут пройти в кассу. Каждому – подчеркиваю: каждому из нашихработников! – дадут премию, очень и очень хорошую. Жаль, конечно, что Ирас утра не огласила приказ, поэтому вам сейчас придется задержаться, чтобыполучить деньги. Но это ведь приятная процедура, не так ли… Кассы открыты,вперед!

Девушки обрадованно загомонили и бросились квыходу, в дверях возникла суматоха.

Аня глянула на меня.

– Лучше подождать, затопчут.

Я кивнула.

– Верно, боюсь толпы.

– Эй, вы обе! – крикнула,повернувшись в нашу сторону, Шульгина. – Идите сюда.

Взявшись за руки, мы подошли к управляющей.Ирина нервно сказала:

– Вот они, Софа.

Царица мило улыбнулась, и сразу стало понятно,что ей не тридцать и даже не сорок лет. Лоб у Софьи Николаевны был гладким,словно лист бумаги, вокруг глаз не собирались морщинки, скорей всего тут необошлось без ботокса, но на щеках и бесстрашно обнаженной шее виднелась мелкаясеточка тоненьких морщинок.

– Девочки, – заговорщицки подмигнулаСофья, – я на вас рассчитываю. Ты, Аня, давно в «Лам», лучший нашработник, соответственно получишь спецприбавку. Знаю твою непростую судьбу,поэтому выписала премию в тысячу убитых енотов, а оклад возрос вдвое.

Аня захлопала глазами. Она явно не ожидаластать основной участницей аттракциона «Неслыханная щедрость».

– Что же касается нашей новенькой, –нежно пропела, повернувшись ко мне, Софья, – то она и впрямь получаетстатус старшей манекенщицы. Ясное дело, такая должность предполагает хорошиеденьги плюс премию. Да, кстати, Ирочка… Там прибыли ящики от Майоровой, отдайих девочкам, пусть пороются и возьмут, что захотят. Хоть все.

– Идите на склад, – приказалаШульгина. – Ты, Аня, потом домой, а Лампа ко мне в кабинет.

Швея ухватила меня за локоть.

– Спасибо, Софья Николаевна, –зачастила она. – Ну спасибо, вот спасибо, прямо самое настоящее большущееспасибо!

Я, получив от Ани пинок в зад, тоже приняласькланяться в пояс, выдавливая из себя слова благодарности.

– Ой, перестаньте! – замахала рукамив браслетах хозяйка. – Ты, Анечка, заслужила, а ты… э… Лампочка… хорошаядевочка, красавица и умница. Ну, бегите на склад, на этот раз Майорова простоопсихела – столько нахапала!

Продолжая отвешивать чуть ли не земныепоклоны, мы с Аней допятились до двери, задом открыли створку и вывалились вкоридор.

– Фу… – выдохнула швея. – Комугоре, а кому радость! Теперь мы с дочкой в Испанию рванем.

– А зачем нам на склад? –полюбопытствовала я.

– Дуй к лифту, – приказала Аня ирезво зашагала вперед. – Сейчас объясню. В «Лам» полно прибабахнутыхприходит, но Майорова самая долбанутая. Денег у ее мужа лом, ЕвгенияСтепановна, ясное дело, не работает, дома сидит. Одурела совсем, скучно ей доикоты, вот и придумала забаву: прикатывает в «Лам» и давай отделы опустошать.Хватает без разбора все: пальто, шапки, джинсы, футболки, сумки, обувь. Наберетшмотья на кругленькую сумму – я на такую год спокойно проживу – и уезжает.Шопинг у нее день длится, Евгения все разглядывает, щупает, кофе пьет… Она,правда, эксклюзив не покупает, на первом этаже орудует.

– Почему? Ей все равно, что носить?

Аня впихнула меня в кабину и нажала кнопку сцифрой «-1».