- продолжал Тиаран, отправив в рот первую ложку супа. – Да еще крестьяне из четырех восточных деревень подняли восстание. Оно, кстати, было подавлено уже к вечеру. В итоге – около сотни убитых и порядка десяти арестованных, которые после судебного заседания наверняка будут повешены. Вы ничего не едите, Юна. Попробуйте суп, он весьма неплох.

- Благодарю, - холодно отозвалась я, откладывая вилку. – Я не голодна.

- Понимаю, - кивнул мужчина. – Тут у любого пропадет аппетит.

Он тоже отложил ложку и внимательно посмотрел на меня.

- Война – это безумие, Юна. Смерть, горе, жизнь в постоянной тревоге... Мы с вами можем это остановить. Прямо сейчас, в самые ближайшие дни.

Вот мы и подошли к цели нашей встречи.

- Что вы имеете в виду?

- Вам довелось многое пережить, - взгляд Тиарана был прям и серьезен. – Но, несмотря на все произошедшие события, вы по-прежнему остаетесь представительницей знатного верлионского рода, чья судьба волнует первых лиц государства. Ваш родственник Валерий Беллатор имеет серьезное влияние на Дария I. Монарх искренне его уважает и всегда прислушивается к его советам. Если вы расскажете Валерию, как страдают от войны жители Ланура, он наверняка сумеет убедить своего короля прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров с Филиппом Авалейским.

Мои брови медленно поползли вверх.

- Вы хотите, чтобы я уговорила господина Беллатора отдать Ланур вашему королю? – изумилась я.

- Этот регион стал авалейским почти год назад. Чем скорее Верлион это признает, тем быстрее ланурцы вернутся к нормальной мирной жизни. Бунты, пожары, казни, грабежи – все это останется в прошлом. Более того, как только король Дарий подпишет соответствующие документы, вы, Юна, сможете вернуться в столицу к своим родственникам и друзьям. Я лично буду ходатайствовать о том, чтобы с вас сняли обвинения и разрешили выехать за пределы региона.

Мой взгляд упал на столовый нож, лежавший рядом с тарелкой. Интересно, можно ли им перерезать этому красавчику горло? Наверное, нет. Его лезвие слишком скруглено и для такого действия, к сожалению, не годится.

- А что остальные ночные ведьмы? - спросила я. – Их тоже реабилитируют?

- Сомневаюсь, - ответил наместник. – Но можно попытаться добиться оправдания и для них.

- Вчера вы говорили, что отдадите меня авалейским чародеям в качестве подопытной крысы.

Тиаран поморщился.

- Если вы поможете прекратить войну, ни о каких опытах не будет и речи. Хорошенько подумайте, Юна. Мы все устали от войны. Право, она слишком затянулась. Слезы, затравленные взгляды, весь этот ужас – вы способны все это прекратить. Я могу прямо сейчас принести переговорный артефакт и помочь связаться с Валерием Беллатором. Уверен, вы сумеете достойно обрисовать ситуацию в регионе и убедить Валерия принять правильно решение. Что скажете, Юна?

Я откинулась на спинку стула, покачала головой.

- Вы удивительный человек, господин Тиаран. Я видела немало змей, однако вы – самая юркая и ядовитая из всех. Вчера вы старались меня напугать, сегодня пытаетесь купить… Любопытно, что вы придумаете завтра?

Наместник коротко вздохнул.

- Вам неинтересно мое предложение. Я правильно понимаю, Юна?

- Вы всегда все понимаете правильно, - холодно улыбнулась ему. – Я не буду предавать своих сограждан и не стану уговаривать дядюшку отдать их на растерзание авалейскому королю. У меня не укладывается в голове, как вообще вы могли мне это предложить. Нет, не так. Как ВЫ могли предложить мне такое?

Тиаран пожал плечами.

- Ваше лицемерие приводит меня в восхищение, - честно призналась я. – Каково это, господин Тиаран, - сидеть рядом с женщиной, которая по вашей вине лишилась семьи, чудом осталась жива и почти год скиталась по ланурским лесам? Каково это - уговаривать ее помочь вашим грязным делам, в то время, как она прекрасно знает, что вы - гадкий гнилой человек, предавший и погубивший собственного друга!

- Сколько гневных слов, - наместник усмехнулся. – И сколько хладнокровия! Между тем, находиться рядом с вами мне очень даже комфортно. Это, знаете ли, моя профессия – разговаривать с людьми и влиять на их мнение. Поверьте, мне доводилось общаться с такими господами, что вы по сравнению с ними далеко не самая худшая компания. Что же касается вашего покойного мужа… С чего вы взяли, Юна, что Август Беллатор был моим другом?

Я растеряно моргнула.

- Август всегда хорошо о вас отзывался, - медленно произнесла в ответ. – Восхищался вашим умом, сообразительностью, умением нравиться окружающим. Он искренне считал вас самым близким своим приятелем и очень огорчался, что ему никак не удавалось познакомить с вами меня. Муж был уверен, что мы непременно понравились бы друг другу.

Тиаран поднялся со стула, сделал шаг к окну.

- О да, - тихо произнес он. – Если бы наше знакомство состоялось раньше, многое бы сложилось иначе. Знаете, Юна, я не буду вас обманывать. Как и вчера, я не вижу в этом смысла. Я никогда не любил Августа Беллатора. В моей памяти ваш супруг остался развязным баловнем судьбы, к ногам которого кидалось все, чего бы он ни захотел. Учеба в лучшем вузе Верлиона, нескончаемый денежный поток, престижная должность в дипмисии – все это досталось ему не за заслуги, не за старание, а за фамилию. За то, что он принадлежал к старинному знатному роду. За то, что его дядя – влиятельный богатей, которому благоволит король Дарий. У меня все было не так, Юна. Все, что у меня есть, я добыл собственным трудом. Собственным потом и кровью. Моя семья была слишком бедна, чтобы обеспечить мне достойное будущее, поэтому я обеспечил его себе сам. Сам добился стипендии в верлионском университете, сам завязал полезные знакомства, сам пробился на государственную службу. И да – я умею нравиться людям. В свое время богатеньким университетским мальчикам импонировало мое чувство юмора, забавлял мой авантюризм, поэтому они приняли меня в свою компанию. Как я их тогда презирал! Этих избалованных пустоголовых идиотов, уверенных, что все на свете решают деньги. Август Беллатор был не самым худшим из них, поэтому наше общение длилось несколько дольше, чем я рассчитывал.

Тиаран глубоко вздохнул.

- Вы наверняка помните его другим, Юна. Я не знаю, каким он был в семье. Рискну предположить, что мужем и отцом Август оказался отличным. А вот дипломатом он был никчемным. Сослуживцы ценили его дружелюбие и легкий нрав, и одновременно считали поломанным сундуком, который совершенно бесполезен, но который нельзя выбросить