«Балаганом» Ангелина сочла то сооружение, кое воздвигнутопопечением капитана Дружинина над лодкой-самолеткой, и не стала спорить, однакокаково же было ее изумление, когда еще на подъезде к заставе разглядела онаматерчатые красно-сине-полосатые, туго натянутые шатром стены преогромногоциркового балагана! На щитах наклеены были афиши, возвещавшие, что нынче жевечером всемирно известный вольтижер Транже покажет свое невиданное искусствона высоте в пятьдесят футов[29] и будет ходить по потолку вниз головой. Зевакинаблюдали за возведением балагана, и к мастерским капитана Дружинина нельзябыло приблизиться иначе, как пробравшись сквозь немалую толпу. Ангелина ужехотела отпустить извозчика, чтобы пройти туда пешком, да вдруг в толпемелькнула рыжая голова, проблеснули вострые глаза, показавшиеся знакомыми...

Глухо стукнувшее сердце подсказало ответ: да это же Моршан!Ей-богу, Моршан... В одежде мастерового. Ангелина загородилась косынкою ивелела «ваньке» немедля гнать обратно. Ей оставалось только гадать, заметил лиее Моршан, понял ли, зачем она приезжала. Сама она сейчас была не способназдраво мыслить – ее охватил всевластный ужас при воспоминании о похотливыхгубах и руках Моршана...

Не скоро она смогла отвлечься от мыслей о своем вчерашнемпозоре и понять: мадам Жизель ей не доверяет, и не иначе проклятущий Моршансейчас выслеживал ее, Ангелину. Не поверил, что сможет она смолчать,затаиться... И он не отступится от слежки за нею! То есть запросто к Меркуриюне подступиться. А как?

Хорошо бы подыскать помощника, человека стороннего – иблагородного, чтобы на веру принял слова Ангелины о срочности и опасности, авопросов лишних бы не задавал. И чтоб был он человек военный, быстро думающий идействующий... Ангелина горько усмехнулась: а где взять такого человека? Не к первомуже встречному обращаться!.. Может, проще к тому гусару, что квартирует у них?За обедом выведать о нем у деда что можно, а то, глядишь, и повезет –незнакомец окажется приглашен к барскому столу.

Нет, не повезло: Измайловы обедали сам-третей[30], безгостей. Ангелина невзначай упомянула незнакомца на рыжем коне – и в ответуслышала: был то военный курьер, баловень судьбы, привезший деду с оказиейписьма от друзей. Дед знал курьера мало, известно только, что у негопреизрядное состояние, но если он будет продолжать играть, то скоро продует всесвое богатство! Курьер всякий вечер проводил в притонах за картами, а потомрассказывал князю, что пирушки таковы разгульны были, таково в крови игралоцимлянское, что доходило и до драк: вчера он воротился за полночь, с подбитымглазом, прихрамывая. Однако костяшки пальцев в кровь ободраны – знать, и самкому-то приложил знатно!

Ясное дело: к такому бретеру и гуляке Ангелине обращаться нестоит. Вот и выходит, что не на кого ей надеяться, кроме как на себя!

И чем больше она думала об этом, тем больше ей сия мысльнравилась. Ежели никак нельзя днем попасть к Меркурию, стало быть, надо к немуидти затемно. А поскольку балаган привлекает к себе массу народу, то и Ангелиненадо в это торжище замешаться и из балагана выскользнуть в тот самый миг, когдаТранже начнет свои хождения по потолку и всякий будет увлечен им. А еще следуетпоявиться там переодетой по-простому... Хоть бы в платье и косынке милосерднойсестры! Вот заодно и приличный предлог выскользнуть нынче вечером из дому:отправилась, мол, в госпиталь – и все дело!

Сказано – сделано. Чуть стемнело, Ангелина была уже заворотами – и быстрые ноги понесли ее к Арзамасской заставе. К счастью, наполпути ей удалось остановить извозчика, так что к началу представления она неопоздала.

* * *

Народу собралось – не сочтешь. А скольким еще не досталосьмест! Но Транже, выйдя на арену, успокоил публику: мол, завтра все увидят ещеболее красочное представление – и бесплатно. В публике начался ропот: выходит,сегодня понапрасну деньги плачены?! Но вот забили барабаны – и представлениеначалось.

Возможно, сей Транже и впрямь слыл превеликим жонглером,вольтижером и акробатом: зрители стонали от восторга, когда он устраивал вокругсебя круговерть из множества летающих предметов, совершал прыжки и кульбиты; апосле раскачался и бросился в повешенный перед ним бумажный тамбур – и выскочилоттуда переодетый старухой.

Ангелина, надо признать, уделила представлению небольшоевнимание: оглядывалась, силясь высмотреть Моршана, зная, что он где-то здесь. Иругала себя, что не воспользовалась мгновением и не ускользнула раньше...

И предчувствия ее не обманули: она увидела-таки Моршана!

Транже возвестил, что начинает смертельный аттракцион,гвоздь программы – хождение по потолку, – и нагнулся, цепляя к ногам железныекрючья, похожие на длинные когти.

В это время два высоких человека, доселе помогавшие ему – токанат натягивали, то подавали обручи, сабли, кубы, необходимые для егожонглерского мастерства, и прочее, – теперь взяли каждый по охапке готовых кзажжению факелов и двинулись по лестничкам наверх, под самый купол, чтобы лучшеосветить зрителям это самое хождение по потолку. На них Ангелина доселе необращала никакого внимания, а сейчас, бросив мимолетный взгляд, едва незакричала: прямо к ней шел... Ламираль! Переодетый под циркового служителя, востроконечном колпаке, меняющем, конечно, его лицо, но не до неузнаваемости. Нокак не взбрело ей в голову на служителей раньше посмотреть?! Этот – Ламираль;второй, что поднимается сейчас по другой лестничке, – Сен-Венсен. А где жеМоршан? На арене никого нет, кроме Транже... И тут Ангелина узнала наконецМоршана, и сердце ее приостановилось. Ну да, ведь все представление онапялилась куда угодно, только не на Транже. Весь вечер дорога к Меркурию былавовсе свободна, а она, Ангелина, повинуясь собственной глупости, держала себяна привязи!

И вот теперь-то ей не ускользнуть, Ламираль ее как пить датьувидит!