матери, несмотря на то, что тот вины не признает. Следователь раздраженно интересовался — намерен ли полковник Гущин, как высокое начальство из Москвы, проводить совещание по «итогам успешного раскрытия убийства» с сотрудниками Чугуногорского УВД?

Полковник Гущин объявил, что приедет в Чугуногорск через час и совещание проведет — не по итогам, а по ситуации. Клавдию Мамонтову и Макару он пояснил — чугуногорцам не терпится спровадить его назад в Главк и вести дальше дело Лаврентьевой самостоятельно. На служебном совещании ни Клавдий, ни тем более Макар присутствовать не могут, поэтому…

— Пока я занимаюсь говорильней в Чугуногорске, съездите вдвоем снова к шаманке Евгении, а? — попросил Гущин. — Попытайтесь узнать, о чем все же она беседовала с сестрой, когда та упоминала, «мол, так безопаснее». Что они имели в виду? Если надо — надавите на мошенницу. И еще — посмотрите те самые места — окрестности непряхинской фермы и поле, где нашли в яме труп девочки. Как раз вам по пути на озеро Старичное. Встретимся у Макара дома за ужином и все детально обсудим.

Клавдий Мамонтов и Макар отправились к Евгении Лаврентьевой, полковник Гущин на служебной машине УВД Бронниц двинул в негостеприимный Чугуногорск. Управляя внедорожником, Клавдий Мамонтов внимательно изучал маршрут по навигатору, Макар глазел по сторонам, затем тоже уткнулся в мобильный, что-то листал.

Они свернули на проселок и углубились в поля. Клавдий Мамонтов остановился.

Поля, поля… Полоска дальнего леса в майской изумрудной листве. Ласточки чертят жемчужное вечернее небо. Тихо, безлюдно…

— Здесь на поле нашли в яме мертвую девочку, — тихо объявил Клавдий, заглядывая в скрин плана места происшествия из материалов полиции. — Яма располагалась у опушки той березовой рощи.

Макар глядел на целину, покрытую зелеными ростками.

— Брюква или кормовая свекла. — Он наклонился к борозде. — В начале апреля в Москве снег уже весь растаял, и здесь снежный покров уменьшился в разы, иначе бы по сугробам никто по полю не прошел. Насчет проплешин с подснежниками — я не верю, рано их собирать было, а?

— Мы с тобой не ботаники, — ответил Клавдий Мамонтов. — До дома Зайцевых отсюда прилично, хотя если плыть на лодке через канал из Бельского озера в Старичное, можно путь срезать. На озерах лед растаял еще в середине марта, но насчет протоки я тоже не уверен. И еще… от поля до дома шаманки не менее полутора километров — через те поля напрямик. — Он указал направо, сверяясь одновременно и со скрином плана, и с картой местности в смартфоне.

— Я про затмение солнечное сейчас проверил, — Макар взмахнул своим мобильным. — Помнишь, девица со склада упоминала? Шаманы затмения как солнечные, так и лунные чтут, считают временем особой силы и особенных жертвоприношений. Истинные шаманы.

— Евгения Лаврентьева не настоящая шаманка, — заметил Клавдий Мамонтов. — Интересный ход твоих мыслей… В гибели девочки мать обвиняет сына-подростка, выражаясь весьма туманно, намеками. А ты насчет шаманки удочки вдруг закидываешь.

— Затмение произошло тремя днями раньше гибели Полины Захаровой, — ответил Макар. — Жертвы не приносятся постфактум даже в языческих псевдокультах. Мы с тобой с подобным сталкивались.

Они помолчали, слушая тот самый «весенний шум», неотделимый от подмосковной тишины, — пение птиц, карканье ворон, звук электропилы на дальних дачах…

— Наш полковник снова никаких версий не выдвигает, как вы в полиции обычно. И в прежнем нашем деле их не было — я внимание обращал. И сейчас. У него свой метод, — заметил Макар задумчиво.

— Индивидуальный гущинский подход. — Клавдий усмехнулся и повернул к внедорожнику. — Он не кидает опергруппе версии, подчиненными он просто командует. Волюнтарист! А сам работает с фактами. Изучает их с разных сторон. И на их основе строит логические цепочки. Но они порой, как ни странно, сами вне логики — крайне метафоричны… Не всякий сразу врубится — что к чему. Кстати, в этом вы с ним похожи — в смысле дедуктивной фантазии. Он из-за вашей общности мышления к тебе сразу проникся.

Они доехали до дома Евгении Лаврентьевой, вышли и постучали в калитку.

Им никто не ответил. Клавдий Мамонтов постучал громче — глухо.

— Отчалила куда-то, — разочарованно заметил Макар. — Унесло шаманку — села на метлу и улетела на шабаш.

Клавдий отошел от забора, окинул крышу дома взглядом.

— На втором этаже окно приоткрыто, — сказал он. — Не оставила бы она его, если бы уехала.

— Тогда в своем подвале отвары варит или медитирует. Не слышит нас. Позови ее.

Клавдий крикнул:

— Евгения Стальевна!

Макар заколотил по калитке кулаками. Нет ответа.

— Да она нас просто посылает. — Макар разозлился. — Затаилась мадам, заперлась, потому что мы без Гущина. Она и в прошлый раз нас пускать не желала.

Он сам заорал:

— Евгения Стальевна! Откройте! Полиция!

Клавдий Мамонтов стоял напротив калитки, засунув руки в карманы черных брюк своего костюма бывшего бодигарда, в который облачался всякий раз, когда работал с Гущиным. Затем он снял пиджак, протянул его Макару и…

Он ударил ногой по деревянной крепкой калитке — та слетела с петель. Ударом кулака он расчистил путь на участок.

— Ты что творишь? — Макар опешил и восхитился одновременно.

Клавдий Мамонтов двинулся к дому. Не пройдя и пяти шагов, он внезапно застыл на месте. Макар подошел.

Он тоже увидел это.

Евгения Лаврентьева лежала на садовой дорожке в невообразимой нелепо-страшной позе — приподняв толстый зад с задравшимся подолом этнической туники, опираясь на левое колено при вытянутой правой ноге. Лицом она уткнулась в раскисшую от влаги землю. Ее жидкие черные косы разметались по грязи.

Она была мертва.

Висок ее был разбит — сквозь рассеченную кожу проступали осколки костей.

Они медленно подошли. Вблизи зрелище выглядело еще ужаснее.

Шаманке перерезали горло от уха до уха. Крови под тело натекло столько, что несчастная буквально плавала в ней. Кровь загустела, почернела, пропитала землю, превратив ее в грязь. Кровавой грязью было измазано все лицо Евгении Лаврентьевой, ее рот, полный грязи, зиял, словно черная дыра. В страшной агонии, в корчах, когда тело ее билось, она кусала, грызла землю, царапала ее.

Клавдий Мамонтов и Макар видели глубокие борозды в грязи — следы ее скрюченных пальцев…

Глава 17

Грядка

— Потерпевшая убита между тринадцатью и пятнадцатью часами дня, — констатировал патологоанатом, осматривая труп Евгении Лаврентьевой.

— Она сама кого-то впустила на участок, открыла замок калитки, а он в виде засова, снаружи его не отпереть, — полковник Гущин глядел на калитку, высаженную ударом ноги Клавдия Мамонтова. — На нее напали прямо во дворе, раз в ее доме порядок вещей не нарушен.

— Удар большой силы тяжелым