Но Елену Вадимовну такое поведение уже перестало удивлять.Она внимательно изучила прежнюю жизнь необычной воспитанницы и знала, в чемдело.

Родители Милочки оказались сектантами. И отец и матьШабановы принадлежали к группе «Свидетели воскрешения». Верховодил в сектеМилочкин дед – угрюмый бородатый мужик. Сын подчинялся ему беспрекословно, ножену привел из города. Сектанты предпочитали заключать браки в своем узкомкругу, однако после того, как от кровосмесительных связей стали рождатьсядети-уроды, «епископ» разрешил знакомиться на стороне. Только с одним условием– молодой муж или жена обязаны вступить в секту. Мать Людмилы, наверное, неочень хорошо понимала, куда попала.

В коммунистические времена всякие секты, группы и сборищарелигиозного характера запрещались на корню. Не слишком поощрялось посещениедаже ортодоксальной православной церкви. Поэтому «Свидетели воскрешения» велисебя крайне аккуратно. Жили в многоквартирном доме, занимая несколько этажей;им пришлось пошевелиться, чтобы съехаться в одно место.

Личного имущества у верующих не было. Все принадлежало всем:одежда, обувь, посуда, белье… Телевизор, радио, газеты и книги находились подстрожайшим запретом. Шампунь, зубную пасту, одеколон не употребляли. Чай и кофене пили, мясо не ели, впрочем, рыбу тоже, питались «божественной пищей» –кашей, макаронами, картошкой. Почти сто пятьдесят дней в году держали суровыйпост. К врачам не обращались, больных не лечили. Если заболел или умер – на тобожья воля. Впрочем, покойник исчезал, минуя службу «Ритуал». Крепкие мужикиотвозили его куда-то в Подмосковье и хоронили по обряду. В день похоронустраивали праздник.

Мужчины проводили день в молитвах и медитации, кое-ктоработал грузчиком или носильщиком на вокзале. Умственный труд неприветствовался. Учителю, врачу или служащему, попавшему в секту,предписывалось тут же сменить место работы. Женщинам вменялось не толькозарабатывать деньги, но и вести хозяйство. Закутавшись зимой и летом в черныеплатки, они мыли полы в учреждениях и магазинах, служили санитарками в больницахи даже подрабатывали в морге, одевая покойников.

Соседи привыкли к странным, тихим жильцам, скользившим,будто тени по двору. Но чужая жизнь – потемки, и никто в душу не лез, тем болеечто непонятные москвичи никому не досаждали, даже наоборот: не пили, не курили,не шумели, не ругались матом. К ним не ездили шумные компании, и их детивыходили на улицу только в самом крайнем случае, исключительно в сопровождениивзрослых.

Детей в секте было немного. Жили они под строгим присмотром.Кормили их раз в день, одевали в «божью» одежду, обливали ледяной водой изаставляли молиться с утра до вечера.

Милочкина мать, Раиса, попала в секту случайно.Познакомилась в Доме культуры с приятным парнем. Тот показался ей оченьположительным и, хотя работал простым грузчиком, водки и курева чурался, какчумы, разговаривал тихим голосом и очень робел. А у Раисы дома отец да братвечно пьяные, мать в давнюю давину скончалась от побоев. Вот и побежала девушказамуж за вежливого да непьющего.

Первые месяцы в секте оказались ужасны. Молодой муж, опустивглаза вниз, ни слова не сказал, когда его родной отец потянул Раису в спальню.Бойкая девушка начала сопротивляться, но тут набежали другие члены секты. Бабыухватили новенькую за руки и за ноги, а мужики по очереди изнасиловали«новобрачную». Потом ее бросили в комнате без еды. Дверь открывалась только длятого, чтобы впустить гадко улыбающегося «епископа» с кружкой воды и плеткой.

Через неделю Раиса покорно надела черный платок. Посчитавобращение состоявшимся, сектанты выпустили ее.

Потянулись унылые дни. За годы брака Рая родила троих детей– двух девочек и мальчика.

Милочка оказалась последней. Больше женщина отчего-то небеременела. Одна из сестер по вере накляузничала «епископу», что Раиса купила вгороде противозачаточные пилюли. Дед обозлился и велел обыскать ослушницу, ноникаких лекарств у невестки не нашли. Тогда ябеду высекли, впрочем, Раю тоже. Всекте много и часто били женщин. Вообще там все было поставлено так, чтобыокончательно сломить волю «прихожан». Долгие посты, скудная еда в скоромныедни, ранний подъем и поздний отход ко сну – все это ослабляло человекафизически, делало его податливым, бесхарактерным, мягким, словно пластилин.Моления проходили почти в полной темноте, только на столе, возле которого стоял«епископ», загадочно мерцал хрустальный шарик. Очевидно, дед знал простейшиеметоды гипноза и вовсю применял их на практике.

Но Рае от рождения досталась крепкая психика. Она вытерпелаголод, побои, зомбирование и все же не потеряла собственную личность. Почти всегоды, проведенные в секте, женщина мечтала об одном – убежать. Сделать это былотрудно. В город ее выпускали не часто и только в сопровождении мужчин.«Епископ» не доверял строптивой невестке и не разрешал ей работать. Раечкуприставили к кастрюлям и детям. А малышей женщина ненавидела всей душой: какчужих, так и своих. Ни одного ласкового слова не услышала Милочка от матери,впрочем, от отца тоже. Мужчины-сектанты редко говорили с детьми. Девочекдопускали в комнаты к взрослым лишь тогда, когда им исполнялось шестнадцать,мальчиков, правда, воспитывали менее сурово.

Целыми днями Рая стирала, готовила, убирала, кормила детей,заставляла их молиться… Долгие годы в голове билась только одна мысль –убежать. Наконец случай представился. В секте собирались играть свадьбу.Невеста приходила со стороны, и Раечка знала, что «епископ» и мужчины станутучаствовать в групповом изнасиловании… Строго велев детям спать, она закрыладверь в комнату и затаилась в туалете. Все квартиры на лестничной клеткесообщались между собой, и Рая услышала женские крики и довольный мужской хохот.Поняв, что все заняты, женщина стремглав кинулась к выходу. Руки отпиралимногочисленные замки, и когда дверь на свободу раскрылась, за спиной послышалсяголос мужа:

– Куда намылилась, скотина? – Недобро улыбаясь, любимыйсупруг ухватил беглянку за плечо. – Так, так, – закивал он головой, – ступайпокеда в чулан, завтра разберемся.

У Раи потемнело в глазах. Руки сами собой схватили большоймолоток, лежащий в прихожей. Не ожидавший нападения мужчина не успелувернуться.

Раиса выскочила из подъезда и понеслась по улице куда глазаглядят. В своих мечтах о свободе она не подумала, где будет ночевать, какстанет жить…

Бегущую по проспекту женщину с окровавленным молотком вруках остановил патруль. В отделении Рая, рыдая, принялась рассказывать осекте…

Сектантов арестовали, потом посадили, детей отправили вдетские дома. Раечка получила лагерный срок, то ли два, то ли три года, да итот не отбыла до конца, подпала под амнистию. От детей она отказалась сразу,буквально на второй день после ареста.