— Ну? — спросил он, глядя на нее тухлымвзглядом. — Чего надо?

По его небритой физиономии невозможно было понять, о чем ондумает.

— Я пришла просить вас о помощи, — неуверенносказала Майя.

Разве будешь чувствовать себя уверенной, когда на тебя таксмотрят? Поначалу‑то она хотела разжечь в старшем лейтенанте искручеловечности. Но теперь интуитивно поняла, что этот номер не пройдет и к целиследует проложить какой‑то другой путь.

— Давайте просите, — разрешил Половцев, вытащивруки из‑за спины и сложив их перед грудью. Видно было, что никакого вкусак беседе у него нет.

— Я подумала, что вы с вашим опытом и знаниями несможете равнодушно наблюдать за тем, как преступники остаются безнаказанными.

— Смогу, — заверил ее Стас. — Что‑нибудьеще?

Как всякая женщина, которой не удалось добиться своегохитростью и лестью, Майя немедленно бросилась в атаку:

— К Сильвестру приходила невеста Фофанова, —запальчиво сказала она. — И не отпирайтесь, это вы ее к нему заслали! Онапришла и потребовала найти убийцу. Боссу пришлось ей пообещать, потому что онагорько рыдала, а он этого не выносит. Но поскольку у босса нет удостоверения ипистолета, как у вас, он не может получить свидетельские показания.

А они ему нужны? — делано удивился Стас. На егофизиономии появилась кривая ухмылка. — Мне казалось, что ему достаточнощелкнуть пальцами и — раз, два! — дело в шляпе. Туда посмотрел, тампонюхал, на зуб попробовал… Зачем ему свидетельские показания?

— Да вы ему просто позавидовали! — ахнулаМайя. — Вам тоже хочется быть таким же проницательным, но не получается,да?

— Слушайте, чего вы сюда приперлись? — грубоспросил Стас, сменив расслабленную позу на угрожающую. — Вам нужнысвидетельские показания? Так это служебная тайна, милочка. И вы их не получите.

Он начал наступать на нее широкой грудью, и Майянепроизвольно сделала шаг назад. Ее напугали глаза Половцева, в которыхсверкнула необузданная ярость.

— А может, это был просто предлог? И вы сюда явились,чтобы со мной пококетничать?

Майя в панике попятилась и вдруг почувствовала, как еелопатки коснулись чего‑то твердого и холодного. Так и есть — позадибетонный забор и отступать решительно некуда.

— Может быть, я вам понравился?

Половцев был уже так близко, что от витавших вокруг негопаров спирта могли воспламениться волосы. Губы у него были темные и сухие, итакие же темные и сухие глаза. Все это приблизилось к Майе на непозволительноблизкое расстояние. Иными словами, между ними осталась только узкая щель, вкоторую с трудом могло бы протиснуться лезвие кинжала.

— Вы что, хотите меня поцеловать? — спросила Майяшепотом и затрепетала, как бумажка.

— Ну, если вы настаиваете…

Стас схватил ее одной рукой за талию, а другой за шею.Наверное, чтобы задушить при первых же признаках неповиновения. Толькочеловеку, которого однажды прижимал к стене бульдозер, дано понять, какимполучился этот поцелуй. Майя почувствовала, что на нее навалилась целаявселенная — горячая, пульсирующая, готовящаяся к взрыву. Ко всему прочему, отвселенной несло перегаром, табаком и кожей — вероятно, это был запах кобуры.Вселенная вторглась в ее рот и принялась вращаться внутри, разжигая адскийкостер. От него полетели такие искры, что Майя непроизвольно зажмурилась. Онападала в бездну, притягиваемая силой, которой невозможно было противостоять.

Все прекратилось внезапно. Стас отпустил ее, оттолкнулсядвумя руками от забора и выдохнул так, как будто только что опрокинул очереднойстакан водки.

— Чертова дура, — проворчал он. На его лицезастыло злое раздражение. — Тебе что, приключений захотелось?

Он дышал так часто и бурно, что за две минуты смог бынакачать надувной матрас. Шокированная Майя смотрела на старшего лейтенантаостекленевшими глазами. Неожиданно кусты раздвинулись, и появился очкастыйстаричок с пушком на голове.

— Чего тут такое за безобразия? — строго спросилон. — Если дамочки пищат, нечего к ним и приставать!

Стас мигом развернулся к нему, рявкнув:

— Давай проваливай, хрен стоптанный.

— Тут рядом отделение милиции, — ехидно заметилстаричок. — Щас я как закричу!

— Я сам милиция, — сказал Стас и приоткрыл пиджак,показав оружие.

Старичок немедленно отступил, громко проворчав напоследок:

— У, антихристы!

Майя, которая на самом деле вовсе не пищала и вообще неиздавала никаких звуков, переступила с ноги на ногу и поежилась. Стас стоялнеподвижно и смотрел на свою жертву взглядом вооруженного огородника,решающего, что делать с поганым зайцем, сожравшим его капусту.

Наконец решение было принято. Он отступил в сторону и резкомахнул рукой, приказав:

— Пошла отсюда!

Ни слова не говоря, Майя ринулась прямо в кустарник.Продралась сквозь ветки и вывалилась на тротуар, едва не брякнувшись наасфальт. Она была до глубины души потрясена случившимся. Не то чтобы ее никогдане целовали сильно выпившие мужчины — бывало и такое. Но обращаться с ней стольцинично, когда она пришла просить помощи… Да уж, такой подлости от старшеголейтенанта Половцева она точно не ожидала.

Явиться домой в смятении чувств было бы ошибкой. ПоэтомуМайя некоторое время бродила по улицам, пытаясь успокоиться. Стоял безоблачныйлетний вечер. Синий купол неба медленно оседал на крыши, и в глубине каждогогазона что‑то упоительно стрекотало. Подышав воздухом, она достала изсумочки пудреницу и сунула в нее нос. Зеркало отразило лицо, которое врядлиудалось бы пронести мимо Сильвестра без объяснений. Майе пришла в голову идеязамаскировать только что испытанные переживания новыми, более свежими.

Добравшись до дому, она вызвала лифт и отправилась надевятый этаж допрашивать Жабина. После большой разборки с рубашкой и штанамиона его больше не видела, впрочем, как и других участников драмы. Возможно,бедняга считает, что Майя его опозорила, и даже не пустит на порог. Однако вответ на звонок Жабин немедленно открыл дверь. Выглядел он неважно — примернотак выглядит отец пятерых детей, когда мать этих детей уезжает на пару днейпогостить к подруге.

— Здрасьте, — сказал он в ответ на вежливоеприветствие. — Неужели опять что‑то случилось?

— Да нет, с чего вы взяли?

— У вас такой вид, как будто вы только что с пожара.

— Ну, почти, — призналась Майя.

— Вам неплохо было бы чего‑нибудь выпить.

— А что у вас есть? — спросила она, уверенная, чтоЖабину требуется поддержать дух не меньше, чем ей.