– Ничего, как-нибудь потерпите, – хладнокровно заявилаАлена. – И давайте все же сговоримся. Вы – папина дочка, значит, вам небезразлично, что Алексей о вас будет думать и как он отнесется к вашимавтобусно-маршрутным эскападам. Прекрасно понимаете, что он с вами сделает,если про Ашота узнает… Поэтому давайте условимся: я молчу про Анжелу, а вы намне мешаете. Понимаете, я вовсе не исключаю, что вы правы, что мы с Алексеемрасстанемся… Мы ведь еще в загс бежать не собираемся, успокойтесь. Но он лименя бросит, сама ли я уйду – пусть это будет сугубо наше с ним собственноерешение, принятое без всякой посторонней «помощи». Слово «помощь» я в кавычкахупотребляю, – добавила она, как добавила бы яду в Галин бокал с шампанским.

– Ясно, – с брезгливой миной протянула Галя. – То есть мыподписали как бы пакт о ненападении, да?

– Вроде того, – кивнула Алена.

Галя кивнула, усмехнувшись. И такая это была страннаяусмешка, так отвела она глаза и так подчеркнуто резво бросилась к дверямтуалета (а может, и впрямь терпежу больше не стало, всякое в жизни бывает!),что Алена вернулась в зал с беспокойством в душе.

А впрочем, чего ей было беспокоиться-то? Чем могла бы еепронять, чем могла бы повредить эта маленькая блудливая философка смутно-бледными глазами и чрезмерно выпуклой попкой? Да ничем. По большомусчету, Алене глубоко плевать на свою репутацию вообще и в глазах Алексея – вчастности. И даже если Галя откуда-то выроет и принесет отцу в зубахправду-истину о единственной тайне своей потенциальной мачехи, о ее безумнойлюбви к… (не будем называть имени, тем паче что оно и так слишком часто звучалов романах Алены Дмитриевой) эта тайна не окажет никакого влияния на отношенияАлексея и Алены, поскольку они у них сугубо деловые. Такими и останутсянадолго… навсегда!

Итак, в отношениях с падчерицей как бы точки над iрасставлены. Как бы еще расставить их и в отношениях с женихом Галины? А егопристальные взгляды объяснялись, значит, всего только тем, что он знал, ктотакая Алена?

А она, как всегда, что-то себе снова нафантазировала…

Ну и хорошо, вот только современного варианта истории Федрыи Ипполита ей не хватало!

Не признаваясь даже самой себе, что вообще-то ее задело (нувот и пойми после этого женщин… а кто мечтал когда-то, чтобы читатели ипочитатели ее с одного взгляда узнавали на улицах, в автобусах и прочихобщественных местах?), Алена вернулась за столик, и дальше вечеринка шла вполнеприлично, тем паче что обещанная Юля так и не появилась, а вернувшаяся издамской комнаты Галя вела себя вполне благопристойно. Иван был вообще образцомджентльменства. Алексей взирал на семейство с изумлением и даже как бы снекоторым испугом, словно опасался подвоха.

Однако общее благолепие длилось недолго. Едва официант началсервировать стол для подачи фондю из телятины, как Ивану позвонили на мобильныйтелефон с работы.

– Там у нас почти трагедия, – пояснил он после коротких ивозбужденных переговоров, вставая из-за стола. – Один из фельдшеров в дежурнойпсихиатрической бригаде сегодня на работу не вышел, заболел, а второй на вызовепострадал.

– Как это – пострадал? – встревожился Алексей.

– Нарк его из окна выбросил, – совершенно спокойно пояснилИван. – Такое бывает… У нас всякое бывает! Славка жив, но расшибся, его втравматологию увезли, и теперь на вызовы доктору ездить не с кем. У нас ведь некак в линейной «Скорой», где врач, бывает, один по вызовам катается. У нас безфельдшера ни в коем случае нельзя, хотя бы один должен быть. А сейчас никого, авызовы-то поступают… Поэтому я, пожалуй, поеду. Мне ж все равно завтра с восьмиутра на свое дежурство, так какая разница, сейчас или потом?

– Совершенно никакой, – растерянно покачал головой Алексей.– Или сутки дежурить, или полтора дня подряд… Ванька, ты что, в самом делеуезжаешь?

– Уезжаю, Алексей Сергеевич, – кивнул тот. – Ну, работа уменя такая, куда ж деваться? Вы уж с фондю расправьтесь как-нибудь втроем…

– Вдвоем, – уточнила Галина, поднимаясь со стула и одергиваяобуженное платьице на своей экстремальной попке. – Ты что, думаешь, я такойматериал пропущу? Да меня Наталья без ножа зарежет, если узнает, что могла отакой фишке написать и не написала!

– Какая Наталья? – робко осведомился отец.

– Ну Наталья Долгова, редактриса наша. Ты забыл, а ведь ятебе о ней сто раз говорила! – уставилась на него Галина честными-пречестнымиглазами.

Алена не удержалась – фыркнула, причем не столько отвозмущения, сколько от удовольствия. Вот молодец девка, хоть и стервоза,конечно, – как ловко применилась к обстоятельствам! За это ей многое можнопростить!

И она весьма снисходительно поглядела вслед своимгипотетическим деткам… ни единой, впрочем, секунды не жалея о том, что ониникогда не станут ей родными и близкими. А буквально через полчаса ужепросто-таки Бога за это благодарила.

Итак, подали фондю. Это такая штука, знаете… Бывает сырноефондю, его Алена пробовала во Франции. Но в «Шаховском» подавали вкуснейшеефондю мясное. Официанты принесли спиртовку, над которой на треноге стоялацептеровская кастрюлька с оливковым маслом. Отдельно – тонюсенькие ломтикисырой телятины и несколько длинненьких вилочек. Мясо на вилочке сворачиваетсятрубочкой и буквально на полминуты опускается в кипящее масло. Такой как бымини-шашлычок, который надо есть с маринованным луком, овощами и разнымисоусами, которые уже стояли на столе в маленьких изящных соусниках. Делотребует сосредоточенности, известной сноровки и приносит огромное удовольствие.Вообще вкуснотища невероятная! Мяса как раз хватает, чтобы наесться какследует. Но сегодня заказано-то было на четверых. Алексей с Аленой, конечно,очень старались, но скоро остановились.

– Знаете, я больше не могу, – честно призналась Алена. –Хоть видит око, да зуб неймет.

– Может, вина? – предложил Алексей и налил ей еще «Твиши».Конечно, все знают, что с мясом лучше пить красное вино, но красное Алена нелюбила.

Она глотнула «Твиши» и съела еще кусочек мяса. И покачалаголовой: мол, это предел!

– Вообще-то предполагалось еще сладкое… – нерешительнопроговорил Алексей.

– Ой, нет! – испуганно воскликнула Алена. – Ни за что!

– Да ладно, что-то придется с ним делать, ведь все уже оплачено,– припугнул Алексей.

В эту самую минуту около столика появился официант и –ей-богу, честное слово – вполне натурально шаркнул ножкой. Поскольку Аленавпервые видела, как это делается, она с любопытством свесилась со стула ипоглядела, не повторится ли удивительное зрелище.