— На каком языке ты говоришь? — возмущеннообратился он к Мегле на всеземном. — Мы не понимаем тебя! На немецком, чтоли? Похож немного…

— Так я говорю не на русском? — переходя навсеземной, воскликнул сфинкс.

Мы дружно закивали.

— Скажите-ка что-нибудь по-русски! — подозрительновелел Мегла.

— Я просчитаю до десяти, — небрежно предложил я. Изатараторил: — Каргаз, ушур, нердак, перум, южур, зенпак, генло, бомло, чуфтак,ах-ах![24]

— А я расскажу пару пословиц, — поддержал Стас. Иначал декламировать: «Генло муф-ап фараон сен крап. Па-шенгар-шенгар тушурОсирис кеншегожур».[25]

— Все ясно, — безнадежно кивнул сфинкс. —Проклятые люди! Это их работа!

— Может, ты сам перепутал записи и выучил не тотязык?! — предположил Стас, обиженный новым оскорблением в адресчеловечества.

— Какие записи? — вздохнул сфинкс. — Толькодля живых языков — всеземного и венерианского — есть гипнообучатели. Мертвые —русский, древнегреческий, английский, латынь — приходится учить посохранившимся старым книгам. Человеческое поведение! Подделать для меня древниекниги! Перевести на немецкий «Войну и мир», подсунуть вместо учебника русского— учебник немецкого! О люди! Коварство ваше неизменно!

И Мегла выругался на «древненемецком» языке.

Стас покраснел и спросил меня:

— Такое в книгах печатают?

— В глупых книгах все печатают.

А сфинкс продолжал возмущаться человеческим коварством.Чтобы отвлечь его, я спросил:

— А сами-то вы неужели не коварные? Вы нас в прошлоеотправите, а ваш мир погибнет! Камикадзе!

— Не болтай лишнего, — прошипел Стас. — Тушурбезмозглый!

Но Мегла лишь презрительно покачал головой, так чтопомещение наполнилось звоном его серебряной гривы.

— Ничего не погибнет. Люди дураки. Они считаютправильной свою теорию путешествий во времени, а мы — свою. Наша лучше, онаразрешает путешествовать в прошлое и будущее.

— Так почему же вы не объясните людям, что ониошибаются? — возмутился Стас.

— А как докажешь, — с неожиданной грустью ответилМегла, — обе теории одинаково вероятны. Просто наша нам больше нравится.

Мы со Стасом переглянулись. Стас вздохнул и сказал:

— Ну их. Если взорвутся, то сами виноваты. Мы-то впрошлом будем.

— Жалко, — вздохнул я. — Может, откажемсявозвращаться?

Мегла подозрительно уставился на меня. И сказал:

— Но-но. Если вы не вернетесь, а правильной окажетсянаша теория, то мир тоже погибнет. Так что риск есть в любом случае. Только понашей версии вас надо вернуть в двадцатый век, а машину времени — в ДревнийЕгипет. А по человеческой версии вы останетесь в нашем времени. Выбирайте.

Мы молчали. На нас неожиданно легла огромнаяответственность. Стас, помявшись, спросил:

— А есть какие-нибудь доказательства вашей версии?

Мегла поморщился и гордо ответил:

— Истина не нуждается в доказательствах… Но в общем-тоесть одно доказательство. У нас есть свои легенды и предания, которые мыникогда не рассказываем людям. Для вас будет сделано исключение…

— Опять, — выдохнул Стас.

— Так вот, — продолжал Мегла, — по одной излегенд, двое человеческих детенышей попали из двадцатого века в двадцать пятый.Их спас и вернул в прошлое сфинкс. Потом, через много поколений, потомок одногоиз ребят занимался созданием сфинксов для колонизации Венеры. Под влияниемсемейной легенды он и сделал нас такими…

Сфинкс негромко замурлыкал:

— Такими… Такими красивыми… Такими хорошими.

— Ужас, — прокомментировал Стас. И повернулся комне:

— Это твой потомок был. Мой бы таких… таких красивых несоздавал.

— Приятно встретить у людей проблески разума, —промурлыкал Мегла.

— Почему это мой?! — возмутился я. — Почему?

— Я холостяком буду, — отрезал Стас.

Наступило тягостное молчание. Его прервал донесшийся из-подпотолка голос Шидлы. Наверное, там было скрытое переговорное устройство.

— Брат!

Мегла приподнял голову.

— Компьютер напоминает, что мы уже четыре дня не ели.Надо покушать. Чтобы сил прибавилось.

Я вспомнил папу и вздохнул. А Стас крикнул:

— А еще что компьютер напоминает?

— Это ты, белобрысый человеческий детеныш? —невозмутимо поинтересовался Шидла. — Компьютер сообщает, что за намигонятся три земных крейсера.

— Это Кубатай!!! — завопил Стас.

— Но они нас не догонят, — успокоил невидимыйШидла. — Я перегрел реактор корабля. Мы или взорвемся, или первымидостигнем Венеры.

Шидла отключился, а мы опасливо переглянулись. Мегла темвременем, продолжая мурлыкать, достал из шкафчика в стене консервную банку наполкило весом, не меньше. И одним движением когтя вскрыл ее. Стас подошел ксфинксу и удивленно сказал:

— Скумбрия в томате!

Мегла крепко прижал банку к мохнатой груди и сказал:

— Да, подлые люди. Именно из-за этого… мя-яу… мывынуждены поддерживать с Землей отношения… торговать с людьми.

— Можно попробовать? — спросил Стас.

— Нет!!! — заорал Мегла. — Это моя пайка!Моя!

Перепуганный Стас отскочил ко мне. Я схватил его и запихнулза спину. Орущий сфинкс выглядел страшновато. Серебристая шерсть встала на немдыбом.

— Потом… Когда наемся… — уже потише сказалМегла. — Тогда дам… Немного.

— Не надо! — хором ответили мы. Я сразу вспомнилнаших кошек: попробуй у них из тарелки взять кусочек поганого «Вискаса», неговоря уже о рыбешке. Какой скандал будет!

Сфинкс жадно пожирал скумбрию. Потом вылизал банку длиннымрозовым языком и виновато сказал:

— Это… это атавизм.

Мы молчали. Потом Стас не выдержал и спросил: