— Денгэм, Денгэм, зубная паста… «Они не трудятся, непрядут», — прошептал Монтэг, закрыв глаза. — Да. Но что же дальше? Помогут линам книги?

— Только при условии, что у нас будет третья необходимая намвещь. Первая, как я уже сказал, — это качество наших знаний. Вторая — досуг,чтобы продумать, усвоить эти знания. А третья — право действовать на основетого, что мы почерпнули из взаимодействия двух первых. Но сомнительно, чтобыодин глубокий старик и один разочаровавшийся пожарник могли что-то изменитьтеперь, когда дело зашло уже так далеко…

— Я могу доставать книги.

— Это страшный риск.

— Знаете, в положении умирающего есть свои преимущества.Когда нечего терять — не боишься риска.

— Вы сейчас сказали очень любопытную вещь, — засмеялся Фабер,— и ведь ниоткуда не вычитали!

— А разве в книгах пишут о таком? Мне это так, вдругпочему-то пришло в голову.

— То-то и хорошо. Значит, не придумали нарочно для меня, илидля кого-нибудь другого, или хоть для самого себя.

Монтэг нагнулся к Фаберу.

— Я сегодня вот что придумал: если книги действительно такценны, так нельзя ли раздобыть печатный станок и отпечатать несколькоэкземпляров?.. Мы могли бы…

— Мы?

— Да, вы и я.

— Ну уж нет! — Фабер резко выпрямился.

— Да вы послушайте — я хоть изложу свой план…

— Если вы будете настаивать, я попрошу вас покинуть мой дом.

— Но разве вам не интересно?

— Нет, мне не интересны такие разговоры, за которые менямогут сжечь. Другое дело, если бы можно было уничтожить саму систему пожарных.Вот если бы вы предложили отпечатать несколько книг и спрятать их в домах упожарных так, чтобы посеять семена сомнения среди самих поджигателей, я сказалбы вам: браво!

— Подбросить книги, дать сигнал тревоги и смотреть, какогонь пожирает дома пожарных? Вы это хотите сказать?

Фабер поднял брови и посмотрел на Монтэга, словно видел еговпервые.

— Я пошутил.

— Вы считаете, что это дельный план? Стоит попытаться? Номне нужно знать наверное, что от этого будет толк.

— Этого вам никто не может гарантировать. Ведь когда-то книгу нас было сколько угодно, а мы всё-таки только и делали, что искали самыйкрутой утёс, чтобы с него прыгнуть. Тут достоверно только одно: да, намнеобходимо дышать полной грудью. Да, нам нужны знания. И, может быть, лет этакчерез тысячу мы научимся выбирать для прыжков менее крутые утёсы. Ведь книгисуществуют для того, чтобы напоминать нам, какие мы дураки и упрямые ослы. Оникак преторианская стража Цезаря, которая нашёптывала ему во время триумфа:«Помни, Цезарь, что и ты смертен». Большинство из нас не может всюду побывать,со всеми поговорить, посетить все города мира. У нас нет ни времени, ни денег,ни такого количества друзей. Всё, что вы ищете, Монтэг, существует в мире, нопростой человек разве только одну сотую может увидеть своими глазами, аостальные девяносто девять процентов он познаёт через книгу. Не требуйтегарантий. И не ждите спасения от чего-то одного — от человека, или машины, илибиблиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, — и если утонете подороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу.

Фабер встал и начал ходить по комнате.

— Ну? — спросил Монтэг.

— Вы это серьёзно — насчёт пожарных?

— Абсолютно.

— Коварный план, ничего не скажешь, — Фабер нервно покосилсяна дверь спальни. — Видеть, как по всей стране пылают дома пожарных, гибнут этиочаги предательства! Саламандра, пожирающая свой собственный хвост! Ух!Здорово!

— У меня есть адреса всех пожарных. Если у нас будет своегорода тайное…

— Людям нельзя доверять, в этом весь ужас. Вы да я, а ктоещё?

— Разве не осталось профессоров, таких, как вы? Бывшихписателей, историков, лингвистов?..

— Умерли или уже очень стары.

— Чем старше, тем лучше. Меньше вызовут подозрений. Вы жезнаете таких, и, наверно, не один десяток. Признайтесь!

— Да, пожалуй. Есть, например, актёры, которым уже много летне приходилось играть в пьесах Пиранделло, Шоу и Шекспира, ибо эти пьесыслишком верно отражают жизнь. Можно бы использовать их гнев. И благородноевозмущение историков, не написавших ни одной строчки за последние сорок лет.Это верно, мы могли бы создать школу и сызнова учить людей читать и мыслить.

— Да!

— Но всё это капля в море. Вся наша культура мертва. Самыйостов её надо переплавить и отлить в новую форму. Но это не так-то просто! Деловедь не только в том, чтобы снова взять в руки книгу, которую ты отложилполвека назад. Вспомните, что надобность в пожарных возникает не так уж часто.Люди сами перестали читать книги, по собственной воле. Время от времени вы,пожарники, устраиваете для нас цирковые представления — поджигаете дома иразвлекаете толпу. Но это так — дивертисмент, и вряд ли на этом всё держится.Охотников бунтовать в наше время осталось очень немного. А из этих немногихбольшинство легко запугать. Как меня, например. Можете вы плясать быстрее, чемБелый клоун, или кричать громче, чем сам господин Главный Фокусник и всегостиные «родственники»? Если можете, то, пожалуй, добьётесь своего. А в общем,Монтэг, вы, конечно, глупец. Люди-то ведь действительно веселятся.

— Кончая жизнь самоубийством? Убивая друг друга?

Пока они говорили, над домом проносились эскадрильибомбардировщиков, держа курс на восток. Только сейчас они заметили это иумолкли, прислушиваясь к мощному рёву реактивных моторов, чувствуя, как от неговсё сотрясается у них внутри.

— Потерпите, Монтэг. Вот будет война — и все наши гостиныесами собой умолкнут. Наша цивилизация несётся к гибели. Отойдите в сторону,чтобы вас не задело колесом.

— Но ведь кто-то должен быть наготове, чтобы строить, когдавсё рухнет?

— Кто же? Те, кто может наизусть цитировать Мильтона? Ктоможет сказать: «А я ещё помню Софокла»? Да и что они станут делать? Напоминатьуцелевшим, что у человека есть также и хорошие стороны? Эти уцелевшие только отом будут думать, как бы набрать камней да запустить ими друг в друга. Идитедомой, Монтэг. Ложитесь спать. Зачем тратить свои последние часы на то, чтобыкружиться по клетке и уверять себя, что ты не белка в колесе?

— Значит, вам уже всё равно?

— Нет, мне не всё равно. Мне до такой степени не всё равно,что я прямо болен от этого.