– Ася, – возмутился Македонский, –напоминаю тебе, что мы работаем не в каком-нибудь низкопробном «Часе пик», а всерьезном, аналитическом журнале, и не можем опускаться до уровня массовойлитературы, рассчитанной на тупой народ. Пока я занимаю место главного критика,никаких бабских романов с трупами в рейтинге не будет! Только высокая проза!Блин! Если хочешь Смолякову, нам с тобой не по пути.

– Блин! – отозвалась Ася. – Этопожелание главного редактора! Блин!!!

– Шикарно, – налился багрянцемМакедонский, – сейчас надиктую, записывай. Как называется ее последнийопус?

– Блин! «Черепашка в шоколаде».

– Отлично, – потер руки Македонский,потом подергал себя за сальные волосы и начал фонтанировать текстом: –«Черепашка в шоколаде» – новый роман госпожи Смоляковой – явное свидетельствотого, что количество выдаваемых ею книг никак не переходит в качество. Заранеепредсказуемый сюжет, плоские герои, простонародный язык, нелепые обороты речи ина закуску полнейшая путаница фактов. Смолякова никогда не умела писать, асейчас катастрофически деградирует, ей-богу, приличному человеку стыдно взятьее последнюю книжонку даже щипцами. Хотя, будем откровенны, так называемаялитераторша тут ни при чем, она просто раскрашенная кукла, которую издательствоподсовывает журналистам и обманутым читателям на автограф-сессии. К самойСмоляковой у меня претензий нет, в конце концов, в наше тяжелое время каждыйзарабатывает как может, Милада уже немолода и некрасива, ей надо кормитьвнуков. А вот господам издателям хочу посоветовать: смените бригаду. Меня частоспрашивают, сколько же денег огребает Милада Смолякова за свои малосъедобныепроизведения? Могу приоткрыть завесу тайны! У нашей якобы писательницы на счетучетырнадцать миллионов долларов!» Хватит или еще наговорить?

– Блин!!! Круто!! – восхитилась Ася иотсоединилась.

Критик довольно улыбнулся.

– Я думал, что вы Македонский, – неутерпел я.

– Публикую статьи в аналитическом журнале подпсевдонимом Александр Пушкин, – ответило чучело.

После этого заявления мне следовало тихозабиться в угол и более не возникать, но меня словно черт тянул за язык.

– Вы не любите Смолякову?

Македонский картинно отбросил назад прилипшуюко лбу «сосульку» из волос и ответил:

– Господь с тобой! Оцени ситуацию, кто она икто я? Милада базарная писака, а Македонский величайший критик России, один изнемногих журналистов в этой стране, который не продается и честно высказываетсвое мнение.

– Смолякова так плохо пишет?

– Я ее не читал!

– Совсем?

– Я похож на человека, который способен взятьв руки мерзкую книжонку? – оскалился Македонский.

– Но если вы не знакомы с творчествомписательницы, то откуда знаете, что ее произведения плохи? – поразилсяя. – И почему не включили Смолякову в рейтинг? Насколько я знаю, онасейчас сверхпопулярна, постоянно выступает по телевидению!

Македонский побагровел:

– Я сам читал в «Желтой правде», что эта дряньзаработала кучу миллионов, и не в рублях! Все получила: бабки, народную любовь!Дураки в магазинах витрины с ее, тьфу, романами сносят! Не-на-вижу! Ненавижу!От меня она хорошего слова не услышит! Видел ее машину? Джип! А я на чем езжу?Никаких рейтингов! Метлой вон из литературы! Буду бороться со Смоляковой!Поглядим, кто кого!

Мне стало смешно. Да, похоже, литературнаякритика умерла вместе с Белинским, сейчас правит бал элементарная зависть. Чтомешает Македонскому самому создавать книги и успешно продавать их? Лень?Отсутствие таланта? И он переоценивает значение аналитического журнала, длякоторого пишет, простые люди его не покупают, они наслаждаются книжкамиСмоляковой.

– Блин! – рявкнул Македонский, хватаясьза ручку.

Я вздохнул, очевидно, в редакциианалитического журнала это слово служит присказкой, помогает элите журналистикисоздавать нетленные тексты.

Телефон Александра опять зазвонил, Македонскийвключил громкую связь.

– Чего надо? Я работаю!

– Блин!!! – заорал мужской голос. –Ты…! Леня…! Совсем…!

– Николай Сергеевич, – мигом сжался вкомок Македонский, – вы не нервничайте!

– С вами вообще подохнешь, – гремелбас, – ума лишишься, станешь слюни пускать и уродом на тот свет уйдешь! Тыпро Игоря Сорокина слышал?

– Конечно!

– Ну-ка, немедленно скажи мне, кто он такой!

– Вы шутите?

– Я тебе, как главный редактор, блин,приказываю, – завизжал Николай Сергеевич, – проверить хочу, может, ты…, не так в ситуации разобрался!

– Игорь Сорокин, – вытирая вспотевший лобрукавом свитера, загундел критик, – олигарх, владелец крупного медийногохолдинга, издает более сорока журналов и газет.

– Ты в курсе, что Сорокин три недели назадприобрел наш журнал? – зашипел Николай Сергеевич. – Он теперьхозяин-барин, а ты рубишь дерево, на котором мы сидим! Говорил вам на летучке:позиция меняется.

– Да? – вякнул Македонский. – Я,типа, не был на собрании!

– Ты …, типа отсюда пинком под задвылетишь, – пообещал главный редактор. – Ты в курсе, кто у новогохозяина сын?

– Не-а, – необдуманно ответилМакедонский. – Небось мальчик-мажор на «Бентли».

Я невольно поежился, вспомнив про автомобильНоры, тоскующий на парковке.

– …! – устало произнес Николай. –Как же мне дураки надоели! Огнеметом бы вас, да где других борзописцев взять!Ты не прав, у сына Сорокина «Ламборджини»[11], и он его самзаработал, не у папы выклянчил. Имечко сынули нашего хозяина – Костя Рябов, онвладелец издательства, которое выпускает Смолякову, она звезда его фирмы.

– …! – выругался Македонский. – Мненикто не сообщил! Но почему папа Сорокин, а сын Рябов?

– По кочану, – пошел вразнос главныйредактор. – Твой рейтинг должен выглядеть так: на первом месте Смолякова,на втором месте Смолякова, на третьем месте она же! Она гениальна, потрясающа,великолепна, никто с ней сравниться не может. И запомни, блин! Если хоть каплюдерьма из себя выдавишь, урою, а Сорокин тебя раздавит, уедешь в городСухонавозинск и там будешь о местном Союзе писателей вещать! Пушкин, блин!

– Понял, понял, – залепеталМакедонский, – виноват, исправлюсь. Каждый может ошибиться! Сейчаспеределаю.