— На самом деле я хотел узнать, как продвигается вашерасследование. У вас есть какие-то подозрения?

Сильвестр печально улыбнулся, неопределенно пожав плечами:

— Моим подозрениям не хватает пищи. Мне нужнаинформация. Я собираю ее тщательно. И теперь вот как раз дошел до вашего фонда.

— Но ведь с момента ухода Томилина и до его гибелипрошло много времени, — удивился Усков.

Он сидел, забросив ногу на ногу и откинувшись на спинкудивана. Не слишком расслабленно, но и не особо напряженно.

— Андрей проработал там немало времени и вдруг ни стого ни с сего ушел. Это неожиданное увольнение, нежелание рассказывать близкимо его причинах не могут меня не тревожить. Я должен знать, почему он оставилработу, которая ему совершенно точно нравилась. Раз вы психолог, мимо вас врядли проходят увольнения сотрудников, верно?

— Вы поэтому захотели со мной поговорить? —прищурился Усков.

— А есть еще какая-то причина, которая могла бы меня наэто подвигнуть?

— Да, есть. Именно я стал инициатором увольненияТомилина с работы. — Сильвестр присвистнул, сделав вид, что никогда обэтом не слышал. — Вашему другу нужно было бы сказать спасибо, чторуководство фонда не передало дело в компетентные органы, иначе…

— Что он натворил?

Сильвестр вспомнил Томилина, каким он был, когда они служиливместе. Дружелюбный, веселый, отважный… С мелкими недостатками, которые если имогли кого рассердить, то лишь щепетильную даму. Он любил к месту и не к местурассказывать пошлые анекдоты и, причесываясь, всегда со свистом продувалрасческу. Он форсил, перед девушками ходил гоголем и мог спокойно отбитьподружку у приятеля. Серьезных грехов за ним не водилось, и Сильвестр снапряжением всматривался в лицо Ускова, который знал что-то такое, что невписывалось в этот образ нормального парня.

— Мне не удалось схватить его за руку, но…

Предупрежденный, что курить в квартире нельзя, Усков тем неменее машинально похлопал себя обеими руками по нагрудным карманам, отыскиваясигареты. В рубашке, под пуловером их не оказалось, и он досадливо крякнул:

— В машине оставил. Специально, чтобы не соблазняться.

— Вы говорили про то, что Томилина не удалось схватитьза руку, — напомнил Сильвестр.

— Да-да. Так вот. Вы должны знать, что фонд в том числезанимается сохранением культурного наследия малых народов. На частныепожертвования руководство снаряжает небольшие экспедиции, ведущие поиски, апорой и раскопки древних захоронений или культовых мест, которые упоминаются вдревних рукописях. Есть сотрудники, которые с этими рукописями работают.Замечательные, к слову сказать, специалисты. С того момента, когда Томилинустроился к нам на работу, экспедиции — одна за другой — стали терпеть неудачу.

— Не находили нужное место? — предположилСильвестр, мозг которого лихорадочно работал. Впрочем, заметить это могла лишьМайя, которая знала босса как облупленного. А Майи в комнате не было. Так чтосо стороны он выглядел совершенно обычно.

— Находили, — покачал головой Усков и развелруками. — Только все самое ценное оттуда оказывалось уже… хм… изъято.Священные места были разграблены.

Он не стал расширять свою мысль, и в комнате на некотороевремя воцарилась тишина.

— То есть вы обвинили Томилина в том, что он сливалкому-то информацию о старых могильниках и всяких древних кладах?

— Обвинил, — ответил Усков с печальнойсерьезностью. — Думаете, мне это было приятно? В конце концов, я не службабезопасности. Мало того, я полагаю, он сам участвовал в этих вылазках. Если бывы знали, что творилось на месте захоронений, когда туда приезжали наши ребята!Я случайно обратил внимание. Как только наш Майский — это руководитель научнойсекции — объявлял о том, что экспедиция собирается ехать туда-то и туда-то,Томилин немедленно брал отгулы или несколько дней за свой счет и сваливал.Никому, кажется, и в голову не приходило, что у него рыльце в пушку. Только яодин задумался, но не стал проверять эту версию. Томилин мне нравился… Онхмыкнул с такой горечью, как будто обманули его лучшие надежды.

— Руководство засекретило информацию после несколькихпровалов. Все же потеря средств, и немалая. Однако на деле вся эта секретностьозначала лишь то, что руководитель научной секции Майский со своими ребятамипросто перестал оставлять бумажки на столе.

— Томилин работал завхозом? — на всякий случайуточнил Сильвестр.

— Вот именно. Для завхоза не существует препятствий ввиде замков на входных дверях, запертых ящиков стола и так далее. Однако всеэто оставалось лишь на уровне подозрений до тех пор, пока я не услышал егоразговор по телефону. Он вышел, знаете ли, на улицу, отошел от здания иостановился возле газетного киоска. Так получилось, что я оказался поблизости…

— Получилось? — с недоверием уточнил Сильвестр.

— Если вы думаете, что я следил за ним, тоошибаетесь, — повел бровью Усков. — Я действительно услышал разговорслучайно. Его содержание не оставляло сомнений в том, что Томилин знает опоследних изысканиях Майского и собирается опередить его со своей… командой.

— Андрей называл имя того, с кем разговаривал? —быстро поинтересовался Сильвестр. — Вы запомнили?

— Он говорил просто — привет, пока, сделай, позвони.Безлично. Однако его собеседником был мужчина.

— Вы обнаружили свое присутствие, когда поняли, чтосекретная информация только что куда-то уплыла?

— Нет, — покачал головой Усков. — Это было бынеправильно. Я вернулся на рабочее место и сразу же отправился к руководству.Томилина вызвали на ковер, и кажется, он прокололся, потому что его уволилипрямо там, в кабинете. Вернее, он написал заявление по собственному желанию.

— Почему его пожалели? — Сильвестр подался впереди смотрел на психолога с напряженным вниманием.

Тот пожевал губами, словно старик, раздумывающий, выпить лиему еще рюмочку ликера или отправиться на боковую.

— Так почему?

Усков вскинул глаза и бесхитростно ответил:

— У Томилина нашлась покровительница. Он нравился некойженщине, которая, скажем так, имела влияние на одного из руководителей. Онапопросила за Томилина. Иначе, боюсь, попал бы он под следствие. Впрочем, может,целее был бы… Так что с ним случилось, можете рассказать?

Сильвестр помедлил.

— Теперь, полагаете, ваша очередь спрашивать?

— Я же доктор, я привык к покладистымсобеседникам, — улыбнулся Усков.

— Ну уж так и покладистым… Не думаю, что к психологувсе как один приходят с готовностью вывернуть душу наизнанку.

— Да, встречаются и твердые орешки, — согласилсятот. — Но вы не ответили на вопрос. Как Томилин погиб?