— Он утонул в собственной ванне.

— И?..

— У меня есть основания подозревать, что он не самутонул — ему помогли. Например, тайком подсыпали снотворное в алкоголь и дализахлебнуться, когда он задремал в ванне, полной воды.

— Возможно, вы правы, — сказал Усков. — Я бытоже стал искать убийц, а не сетовать на несчастный случай. Я решительно неверю в самоубийство этого человека.

Сильвестр склонил голову к плечу.

— Вот как? — спросил он.

— Да. Все же я врач, не забывайте. Если бы у Томилинабыли суицидальные наклонности, я бы понял. Есть совершенно определенныепризнаки, которые не могут остаться незамеченными в процессе общения. А мы сним достаточно часто общались.

— С какой стати? Вы же сами сказали, что бываете вфонде всего два раза в неделю.

— Томилин приходил ко мне за консультациями. У негобыла девушка, с которой он очень давно встречался. Она хотела замуж, а онсильно сомневался в том, что готов к такому шагу. Впрочем, с девушкойрасставаться тоже не хотелось. Он решил, что я буду ему хорошим советчиком. Такчто я действительно общался с ним довольно плотно.

— И вы не верите в самоубийство?

— Не верю. Потому что не думаю, что после увольнения вего душе произошел какой-то надлом. Нет, Томилин был сильной личностью сустойчивой психикой. Я категорически против самоубийства. Собственно, это все,что я хотел вам сказать. Если потребуется, я дам показания в милиции. Странно,что они ко мне не приходили.

— Ничего странного. Следователь закрыл дело. Он несомневается, что произошло самоубийство. Или несчастный случай.

— Эта версия мне тоже не нравится. Томилин не любилпить таблетки. Однажды у нас зашел разговор о лекарствах, и он сказал, что непринимает лекарств из-за того, что боится подделок. Вы же знаете, какая у насситуация с поддельными лекарствами. Никто ничего не гарантирует. Томилина этопугало.

— Возможно, у него был стресс и он изменил своимпринципам. Если ему выписали снотворное…

— Снотворное ему вряд ли было прописано. Типы с такимбогатырским здоровьем редко страдают бессонницей. Даже несмотря на стресс.

— Но его совесть была нечиста, — напомнилСильвестр.

— Бросьте, — резко сказал Усков. — Томилин никапли не испугался, когда его прижали к ногтю. И не раскаялся. Был раздосадован— это да. Но не более того.

— Он знал, что это вы его сдали?

— Кажется, ему сказала та женщина.

— Да-да, покровительница…

— Уходя, Томилин встретил меня в коридоре и короткобросил: «Спасибо, док». Я не понял, была ли это ирония, потому что он знал, илион поблагодарил меня за все, что я вообще для него сделал.

— А что вы для него сделали? — уточнил Сильвестр.

— Я его консультировал, забыли? Бесплатно, каксотрудника фонда. Будь он моим рядовым пациентом, пришлось бы раскошелиться.

— Почему вы тратили на него столько времени? Ведь врядли это входило в ваши обязанности?

Усков снова похлопал себя по груди и бокам в поискахсигарет. Ничего не нашел и сложил руки перед собой шалашиком:

— Потому что я ему симпатизировал, я уже говорил. Онказался неплохим парнем, ваш Томилин.

«Раньше он и был неплохим», — подумал Сильвестр. Сгодами люди все же сильно меняются. Иной человек напоминает спелый плод, внутрикоторого сидит червоточина. Снаружи незаметно, но стоит раскусить его…

В дверь кабинета громко постучали. Сильвестр не успелответить, когда она отворилась и на пороге появилась взволнованная тетя Вера.

— Сильвестр, я просто не могу с вами не поделиться.Знаете, как Чепукин отомстил соседям за то, что его едва не линчевали налестнице? — Она посмотрела на него с пронзительным сочувствием. — Онкупил баян.

— Баян? — обалдело переспросил тот.

— Но самое страшное в том, что он умеет на нем играть.

— Хотите сказать, это кваканье, которое доноситсянеизвестно откуда…

— Вот именно. Он фигачит на этом проклятом баяне ровнос одиннадцати утра. С короткими перерывами на то, чтобы сходить в туалет. Естон, как я понимаю, не отрываясь от инструмента. Наверное, сидит прямо ухолодильника.

— И что я должен делать? — растерялся Сильвестр.

— Подписать петицию. Четвертый этаж предлагает вызыватьМЧС, а седьмой — снять с Чепукина скальп. Дети спустили ему на балкон кошку вавоське, она орет как оглашенная. Однако на этого типа ничего не действует. Онделает вид, что вокруг пустыня Сахара.

— Пожалуй, мне пора идти, — сказал Усков,поднимаясь. Он улыбался.

Сильвестр снова подумал — как хорошо, что у этого типа нетвозможности поближе познакомиться с Майей. Однако он недооценил находчивостьгостя. Уходя, Усков вручил его помощнице шершавую визитную карточку, на которойручкой подчеркнул номер мобильного телефона. Майя зарделась от удовольствия.

Когда за психологом закрывали дверь, в коридор ворвалисьзвуки вальса «На сопках Маньчжурии», и его помощница выразительно закатилаглаза.

— Итак, — повернулся к ней Сильвестр. Взгляд егосделался жестким. — Мне просто необходим специалист, который разбирается вархеологических находках. И как можно скорее!

Старенький автобус пробирался на юг, весело подпрыгивая накочках. Дорога из Мехико занимала едва ли не больше времени, чем сам перелет.День близился к концу, а до Тутсла-Гутьеррес оставались еще многие километрыпути. Это была столица южного штата Чьямпас, именно там назначили сбор экспедиции.Фонд держал в Мексике своих людей, платил им зарплату, и Майский всецелополагался на их компетентность и опыт. Эти-то ребята, отлично экипированные,как раз и ждали Аленочкина и его спутников в Тутсла-Гутьеррес.

Майский понятия не имел, что Аленочкин на самом деле собираетсяделать в Мексике. Он полагал, что цель экспедиции — древний Город художников.Да и с чего бы ему в этом сомневаться? Бизнесмен обнаружил отчет английскойэкспедиции, карту… Загорелся… Захотел приключений… С кем не бывает? С ним самимсто раз такое бывало.

На самом деле Город художников интересовал Аленочкина совсемпо другой причине. И об этой причине он своему другу Майскому ничего не сказал.Друзей вообще лучше не посвящать в дела, имеющие отношение к бизнесу. Этовсегда заканчивается одинаково плохо. На всякий случай Аленочкин попросил всопровождающие биолога. В конце концов, ему могли понадобиться консультации.Ведь он никогда в жизни не видел, как выглядят шоколадные деревья. А ужотличить на глаз новый сорт какао от уже известных он тем более не мог.