Все шло, как и было задумано, сложностей не предвиделось.Машины обогнули селение и остановились на большой поляне, к которой вплотнуюподступали деревья. Пока шло обустройство лагеря, со стороны деревни подошлинесколько человек и, остановившись на солидном расстоянии, стали наблюдать. Нокогда почувствовали, что их заметили, поспешно удалились.

— С ними могут быть проблемы? — поинтересовалсяАленочкин у Заварова.

— Вряд ли. Обычное любопытство, не более, —успокоил его начальник экспедиции. — Я сейчас кого-нибудь к ним отправлю,может, удастся найти для нас проводника.

Идти в деревню вызвался лихого вида усатый мексиканецАльварес, которому, видимо, не терпелось размяться после трех дней вынужденногобездействия. Вячеслав ничуть не удивился, когда Паша Бочкин попросился с ним.Открытый и дружелюбный, переводчик вызывал всеобщую симпатию, поэтому никакихвозражений не последовало.

Вечером, когда все было готово, участники экспедицииразбрелись по своим местам, намереваясь отдохнуть перед завтрашним походом.Аленочкин, Заваров и Железякин сидели в штабной палатке и коротали время вожидании Альвареса и Паши. Наконец они появились. Причем Альварес сел в углу наскладной стул и стал пить из фляжки, а Бочкин принялся за рассказ, не дожидаясьвопросов. Терпеливо выслушав монолог, посвященный быту индейцев, Аленочкинпрервал оратора, когда тот было собрался устроить им экспресс-урок языка майя.

— Все это очень интересно, но теперь хотелось быуслышать конкретные результаты вылазки в деревню.

— Мы нашли проводника, — затараторил как ни в чемне бывало Паша. — С трудом, правда, но нашли. Никто почему-то не хотелидти в этот город. Мы сначала даже не поняли, в чем дело: стоило спросить оразвалинах, люди сразу мрачнели, отворачивались, начинали перешептываться. Витоге стало понятно, что они знают это место, но не желают о нем говорить. Мыобошли всю деревню, пока не отыскали человека, который согласился показатьдорогу. Но непосредственно в город он идти наотрез отказывается, и никакимисредствами его переубедить не удалось.

Альварес, внимательно слушавший Пашин монолог, одобрительнокивал головой, хотя ни слова по-русски не понимал.

— Значит, завтра выдвигаемся в шесть утра, —подвел черту Заваров. — К этому времени все должны быть готовы. В лагереостаются три человека для охраны.

— Отлично, — одобрительно кивнул Аленочкин. —Значит, в пять подъем, а сейчас отбой.

И вскоре лагерь, где постепенно погасли все огни, погрузилсяв таинственный мрак тропической ночи. Лишь в центре оставался гореть большойкостер, поддерживаемый караульными.

* * *

Утро следующего дня выдалось тяжелым. Аленочкин быстроубедился, что он сильно недооценивал трудности, с которыми им предстоялостолкнуться. Путь от лагеря до заброшенного города он почти не запомнил,поскольку все силы тратил на то, чтобы не отстать от остальных. Примерно также, видимо, чувствовал себя и Железякин, который вообще был непривычен к жизнивне стен лаборатории. Паша держался молодцом, но и ему приходилось несладко.

Отряд несколько часов пробивался сквозь джунгли. Никакихдорог не было в помине — только тропы, которые мог разглядеть лишь ихпроводник. Ловкий, проворный, он уверенно вел их через дебри. Время от времениони делали короткие остановки, чтобы зафиксировать на картах изменениямаршрута.

В какой-то момент Вячеслав заметил, что в зарослях виднеютсявысокие каменные столбы, врытые в землю. Они покосились от времени и зарослимхом, но выглядели величественно. Кажется, экспедиция приближалась к цели.

Вскоре проводник, издав короткий выкрик, остановился. Всесгрудились вокруг него. Индеец быстро заговорил, беспокойно оглядываясь посторонам. Альварес, хорошо понимавший здешнее наречие, стал переводить наиспанский, а Паша, втиснувшись между Аленочкиным и Железякиным, транслировал тоже самое по-русски.

— Он говорит, мы дошли до старой дороги, которая ведетв город.

Вячеслав опустил глаза и увидел, что они действительно стоятна мощеной дороге. Камни глубоко ушли в землю и во многих местах были едваразличимы, но когда-то здесь явно проходил большой и широкий тракт.

— Дальше он провести нас не может, — продолжалБочкин. — Существует что-то вроде табу… Им запрещено приближаться кгороду. И он пытается предостеречь нас… — Паша на секунду замолчал,прислушиваясь. — Если мы нарушим запрет и войдем в город, мы столкнемся созлой силой, которая наверняка нас погубит. Больше он ничего рассказать неможет, потому что им не разрешается даже говорить об этом городе.

— А куда нам дальше идти, он не собираетсяобъяснить? — спросил Аленочкин раздраженно. Мистический флер вокругразвалин начал ему надоедать.

— Вот, сейчас как раз объясняет, — ответил Паша изамер в напряженной позе. — Уверяет, что эта дорога выведет нас прямиком кгороду. Он сделал все, что было в его силах, и теперь возвращается домой, чтобыне навлечь беду на себя и своих близких.

Сказав что-то на прощание, индеец махнул рукой и исчез взарослях.

Начальник экспедиции отдал команду, и отряд двинулся дальшепо дороге. Люди выглядели подавленными. Конечно, научных работников тяжелоиспугать легендами, но все же туманные намеки проводника и неподдельная тревогана его лице подпортили настроение. Аленочкин был едва ли не единственнымчеловеком, который испытывал не огорчение, а злость. Еще бы, какой-то индеец сосвоими суевериями не довел их до города. А вдруг они заблудятся?

— Паша, — окликнул Вячеслав переводчика, которыйшел немного впереди. Тот притормозил, дав шефу возможность поравняться с ним.

— Да?

— Хотел у тебя спросить. Проводник этот все времяповторял «дьябло» или что-то в этом роде.

— Дьябло. Дьявол по-испански, соответственно.

— А к чему он это говорил? Ругался? — улыбнулсяВячеслав.

— Нет. Дело в том, что это место вообще-то называютГород художников, но местные именуют его не иначе, как Дом зла или Обительдьявола. Ну, или что-то в этом роде.

Разговор угас, а спустя некоторое время экспедиция подошла когромным каменным воротам, от одного вида которых захватывало дух. На самомверху находился барельеф, изображавший свирепый лик неведомого божества.Аленочкину хватило одного взгляда на него, чтобы понять — аборигены выбралиправильное определение.

* * *

Подогнать сюда машины было невозможно, поэтому пришлосьразбить второй лагерь, в котором участники экспедиции собирались обосноватьсяна ближайшее время. Аленочкина их планы не особенно интересовали. Он собиралсяразыскать здесь то уникальное дерево, за которым, собственно, и забрался втакую даль. Действовать приходилось крайне осторожно, чтобы не привлечьвнимание любознательных ученых.

В первый день ему с помощниками пришлось поучаствовать вколлективном осмотре города. Все было точно так, как описано в отчете первой иединственной экспедиции, только в реальности руины выглядели куда более устрашающими.Хаотические росписи, странные по исполнению и пугающие по содержанию,жутковатые барельефы, огромные здания, сверху донизу испещренные полустертымиизображениями и непонятными знаками, производили гнетущее впечатление.«Неудивительно, что отсюда все ушли», — подумал Аленочкин, проходя вследза начальником экспедиции по широкой мощеной улице. Они вышли на центральнуюплощадь… и Вячеслав замер на месте от неожиданности, хоть и догадывался, чтоувидит здесь. Посреди площади находился большой каменный бассейн, в центрекоторого возвышалась каменная же статуя — точная копия его деревяннойстатуэтки. Он завороженно смотрел на изваяние, пока его не окликнул Заваров.