уж если уйти в прошлое должна была такая неразумность, как большая галактическая война, то можно согласиться, что праздник по этому поводу был вполне уместен.

Музыкальный градус торжественности, постепенно нарастая, плавно достиг кульминации, увертюра отгремела финалом и смолкла. В огромном пространстве повисла тишина. Через некоторое время под сводами пещеры раздался голос:

– Начинается процедура галактического суда. Всем, имеющим к этому прямое отношение, просьба занять специальные места в середине зала.

Тут же откуда-то из под пола в центре пещеры, до этого момента пустом, появились кресла, разделенные на группы. Первую группу заняли представители Империи – командующий Имперским флотом, помощник Императора по внешним связям, пресс-секретарь Императора и Советник Императора по дальним системам. Внешний вид пленников был вполне здоровым, – ничто не указывало на применение пыток. Никого из высокопоставленных руководящих лиц не было – они все успели покинуть орбитальные комплексы до их захвата, находились на планетах, и взять их без полномасштабной операции вторжения было невозможно. Однако объединённый искусственный интеллект посчитал, что и этого будет достаточно для установления фактов.

– Первым вызывается командующий Имперским флотом. Скажите, командор, это ваш голос? – из невидимых динамиков полилась запись рассказа о боевых операциях, сделанная во время разговоров с должностными лицами Минархии.

– Да, мой, – нехотя признал допрашиваемый.

– То, что вы говорите, – правда? Хотите что-нибудь добавить или опровергнуть?

Бывший командующий Имперским флотом, прекратившим своё существование, немного подумал, но пришёл к выводу, что в этом нет смысла. Во время бесед с захватчиками он, в общем-то, говорил правду, во всяком случае, именно то, что в тот момент думал, а пытаться сейчас соврать… Скорее всего, они сохранят обе записи и потом сравнят их, чтобы потом, чего доброго, ещё и во лжи уличить.

– Нет, – ответил он. – Ни добавлять, ни опровергать ничего не нужно.

– Хорошо. Запись приобщается к делу. Командор, в вашем рассказе отсутствует описание событий предвоенного периода и начала войны. Вы можете это как-то прокомментировать?

– Да, могу. На момент начала войны я был всего лишь командиром военного крейсера и не принимал участия в политических решениях. Большинство обстоятельств того времени, приведших к войне, мне неизвестно.

– Да, я это знаю. Но вам довелось участвовать в последних переговорах перед началом открытого противостояния между воюющими сторонами. Вы не были ключевой фигурой, но всё же, возможно, вам доводилось что-либо слышать, что-либо видеть, может быть, стать случайным свидетелем чего-то, представляющего сейчас интерес?

– Нет. Я был командиром крейсера в составе эскадры по сопровождению и охране имперской дипмиссии. В переговорах я не только не участвовал, но даже не присутствовал в том месте, где они проходили. А кормиться слухами – не дело военных.

– Хм!.. Да, мне знаком имперский термин воинская субординация. Вы ведь это имели ввиду?

– Да, именно это!

– Хорошо, я вас понял. А теперь прошу вас ответить на очень важный для этого суда вопрос. Приходилось ли вам когда-нибудь слышать от официальных представителей миров, не участвующих в конфликте напрямую, что-нибудь, компрометирующее ваших нынешних противников? Если да, то прошу вас вспомнить этот момент очень подробно. Не торопитесь. То, что вы можете сказать, представляет большую ценность.

Командующий слегка задумался. После заданного вопроса в разуме сразу промелькнуло множество моментов, похожих на описанную ситуацию. И всё же, похожую не до конца. Инсертумы в ходе частных визитов частенько в своих речах допускали критику Объединённых миров, но ведь они были прямыми участниками конфликта! Командор мысленно перебрал несколько таких эпизодов, но не решился приравнять их к тому, о чём его спрашивал «голос».

– Нет, – слегка запнувшись, ответил он. – Я не припоминаю ничего подобного.

– Я обратил внимание на слишком большую паузу и неуверенный ответ и допускаю, что вы сейчас солгали. Умышленно, или нет – разбираться пока не будем. Я откладываю рассмотрение этого вопроса, мы вернёмся к затронутой теме позднее. Вы свободны, можете вернуться на своё место. Вызывается следующий свидетель. Пресс-секретарь Императора…

– Минуточку! – один из четырёх пленников прервал говорившего.

– Да?

– А вы, собственно, кто? На каком основании вы задаёте вопросы? И с какой стати мы должны на них отвечать?

Возникла небольшая пауза, после которой всё тот же голос заметил:

– Господин Регато, вам, без сомнения, хорошо известно, и кто я такой, и почему я задаю вопросы, и почему вам нужно на них отвечать. Однако в зале, возможно, есть присутствующие, не знакомые с работой этого суда, поэтому я объясню всем то, что якобы заинтересовало вас. Итак, я – гиперразумная личность, основанная на объединении системы искусственного интеллекта c сотней специально подобранных для этого живых высокоразумных индивидуумов из разных цивилизаций. В настоящее время в моём полном виде мне около пятисот земных лет. Некоторые мои части занимаются отбором новых фактов, имеющих отношение к делу, другие – следят за строгой логичностью выводов, третьи – нужны лишь для того, чтобы уличить меня в ошибке. Мои решения всегда единогласны, если хотя бы один факт против тысячи не соответствует строгому выводу, все данные пересматриваются вновь и вновь до тех пор, пока не будет найден компромисс. Однако вся эта работа невидима для присутствующих и совершается мгновенно. У меня нет имени, в отличие от моих живых составляющих, в обращении ко мне можно использовать форму «Ваша мудрость», или «господин Председатель». За время моего существования я провёл более десяти тысяч процессов различной сложности и важности, и не было ни одного случая, чтобы после вынесения решения конфликт продолжался в том или ином виде. А теперь я скажу, почему всем опрашиваемым крайне важно честно отвечать на мои вопросы. В мою задачу не входит определение вины и назначение наказания, как это