Катя закончила пришивать новенькие петлицы на шинельный воротник. Спрятав иголку с нитками, кивнула:

– Конечно, расскажу. Ехать нам с тобой в Крым предстоит долго…

Глава десятая

Крым

март 1942 года

Москва

район станции метро «Новокузнецкая»

сентябрь 1945 года

Пожилой мужик со смешной фамилией Чумак продержался около двадцати минут. Получая сильные и болезненные удары, он стонал, но отвечать отказывался. Хотя вопросов на этот раз набиралось совсем немного.

– От каких решеток эти ключи? – выпятив нижнюю губу, тряс связкой перед разбитым лицом диспетчера Бобовник.

Мужик сплевывал кровь и мотал башкой.

– Врежь ему еще! – свирепел главарь.

Мусиенко поддергивал Чумака за привязанные к спинке стула руки, а Женька Ковалев со всей дури лупил кулаком по печени. Мужик снова мычал…

Это продолжалось до тех пор, пока Бобовник не выхватил свой нож. Вначале он всадил кончик лезвия в мышцу чуть пониже плеча.

– Что же вы творите, ироды?! – взвыл старый диспетчер.

– Говори, падла! – взвизгнул Бобовник и замахнулся для следующего удара. – Ну?

Наполненный болью и страданием взгляд мужчины уперся в татуировку на руке главаря.

– На кой вам сдались эти ключи? – простонал он.

– Не твое собачье дело! От чего эта связка?!

После второй ножевой раны, когда рукав пропитался кровью и прилип к предплечью, мужик сдался:

– От нижней двери корпуса.

– А этот?

– От диспетчерской.

– Дальше! Вот этот от какой двери?

– От входа во второй коллектор.

– А этот?

– От подземных решеток Люблинской станции аэрации.

– Нам нужны ключи от первого коллектора! Где они висят?

– На кой черт они вам?.. – снова завел диспетчер, но тотчас охнул от вонзившегося в тело лезвия.

Спустя минуту все было кончено. Получив несколько ножевых ударов в грудь и живот, диспетчер захрипел и обмяк. Предсмертный стон заглушил плотный тряпочный кляп, который Мусиенко предусмотрительно затолкал в рот жертве.

Получив исчерпывающий ответ о ключах подземных коммуникаций первого коллектора, бандиты рассовали их по карманам. Перед тем как покинуть диспетчерскую, Бобовник подошел к висевшей на стене карте.

Помимо многочисленных улиц и кварталов на плотной бумаге кто-то начертил разноцветными карандашами кривые жирные линии. Каждый цвет соответствовал самотечному коллектору или напорной трубе. Также на карте были обозначены разнообразные точечные объекты обширного подземного хозяйства: дюкеры, насосные станции, запорные узлы, «тройники», водозаборы…

С минуту Бобовник рассматривал и запоминал линию, которой неизвестный сотрудник Московской канализации повторил замысловатые изгибы первого коллектора. Дабы проверить память, он закрыл глаза и мысленно воспроизвел движение карандаша по улицам и кварталам центральной части столицы: от Сандуновских бань до так называемого дюкера – перевода сточных вод под Москвой-рекой. Остальная часть коллектора Бобовника не интересовала.

– Чего застыл? Сматываемся! – послышался недовольный шепот Лешки Мусиенко.

Открыв глаза, Бобовник удовлетворенно хмыкнул: замысловатую схему он запомнил, можно было уносить ноги. Через несколько секунд троица бандитов бесшумно спустилась по лестнице и исчезла в ночи. Об их визите в диспетчерскую напоминали лишь привязанный к стулу окровавленный труп Афанасия Лукьяновича Чумака, жуткий беспорядок и… лежащий на полу любимый нож Яна Бобовника.

* * *

В середине марта 1942 года опасные скитания по лесистым Крымским горам завершились для Бобовника чудесным спасением. Вместе с сержантом Луфиренко, ефрейтором Дробышем и другими красноармейцами он неожиданно для себя оказался в партизанском отряде.

Отряд был небольшим – около полусотни человек. Состоял он из бойцов разбитых частей Красной армии, а также из жителей близлежащих населенных пунктов, разбросанных по юго-восточному побережью Крыма. Командовал отрядом участник Гражданской войны, орденоносец, бывший председатель колхоза имени Тельмана – Николай Степанович Гаврилов, пожилой обстоятельный мужик с низким голосом и совершенно седой головой.

Гаврилов тепло принял пополнение, познакомил с начальником штаба и начальником разведки, с заместителем по хозяйственной части и единственным на весь отряд доктором, военным врачом одного из полков 51-й отдельной армии.

Побеседовав с каждым из новичков, он быстро разобрался, кто есть кто. Опытный и надежный вояка Луфиренко был назначен помощником командира взвода, ефрейтор Дробыш – командиром отделения. Рядовых бойцов Гаврилов раскидал по разным подразделениям отряда.

Беседа с лейтенантом короткой не получилась. Бобовник даже в мирное время производил впечатление довольно скользкого типа: вечно изворачивался, ходил вокруг да около, выбирая позицию поудобнее и повыгоднее. Ну а на войне, перед лицом смертельной опасности, он и вовсе использовал свой артистизм на полную катушку.

– Да какой я командир, товарищ Гаврилов! Связист я! – горячо напирал он в разговоре на свою «мирную» специальность. – Провода, телефоны, приемники, радиостанции. Я и в атаку-то с остатками своего взвода ни разу не поднимался. Все больше по окопам с катушками телеграфного кабеля.

– Приемники и радиостанции, говоришь? Этого добра у нас немного. И специалист имеется. Что же мне с тобой делать?

Выжидая, Бобовник настороженно глядел на Гаврилова.

Вздохнув, старый партизан заключил:

– Ладно, давай пока под его команду. Вдвоем-то сподручнее будет держать связь с Большой землей. А потом поглядим…

Так младший лейтенант Бобовник оказался в подчинении связиста Леонида Григоровича.

* * *

Три молодых бандита более месяца рыскали по всей Москве, выслеживали сотрудников канализационного хозяйства, отлавливали их, пытали, убивали…

«И все для того, чтобы завладеть ключами от подземных металлических дверей и решеток?» – удивленно воскликнул бы рядовой обыватель. Но не опытный сыщик. В МУРе отлично знали, насколько мало в криминальном мире настоящих специалистов, способных вскрыть замок любой сложности. И насколько высоко эти специалисты ценятся.

Когда в голове у Яна Бобовника только родилась идея воспользоваться канализационными тоннелями для быстрого и легкого обогащения, он и представить себе не мог, как сложно будет отыскать нормального слесаря[8], ливерщика[9] или подборщика[10]. Выискивая и вербуя будущих помощников, он первым делом интересовался, умеют ли они вскрывать хитрые запоры. Но, увы, ни Калуга, ни Муся, ни Жека, ни другие кандидаты такими редкими способностями не обладали.

Одного специалиста через месяц поисков Ян все же нашел. Это был уважаемый в криминальном мире человек, выходец из Одессы – Фома́-сандаль. Пожилой взломщик с навыками медвежатника вызвался помочь, но попросил срисовать контуры замочной скважины – это была первейшая по важности информация.

С планом подземных коммуникаций Бобовник тогда знаком не был, поэтому они спустились наобум рядом с улицей Трубной и прошли по вонючему тоннелю до первой решетки. Мусиенко палил спички – подсвечивал, а Бобовник пыхтел, старательно изображая огрызком карандаша на папиросной коробке сложную фигуру замочной скважины.

– О, паря, тут фильда[11] требуется. Без фильды никак. А я с фильдами не работаю, – глянув на рисунок, выдал капризный взломщик.

«Цену набивает», – догадался Бобовник.