до смешного просто. Отыскав на задворках нужный люк, инженер поддел специальным металлическим крючком тяжелую крышку, сдвинул ее в сторону, обнажив темное вонючее нутро городского кишечника. Затем повелел спускаться и ждать его внизу. Сам же, задержавшись на одной из металлических скоб, установил крышку на место и присоединился к группе. У всех с собой были электрические фонарики, оставалось только определить направление.

– Туда, – без колебаний указал рукой Крапивин.

Так и началось малоприятное путешествие.

* * *

Олесь Бойко по просьбе Василькова остался с Баранцом и Кимом в Управлении на Петровке заниматься идентификацией нацарапанного на рукоятке ножа прозвища. Молодых сотрудников Олесь сразу озадачил работой с документами. Ким искал упоминание о Шише Скобаре в документах, хранившихся в рабочем кабинете группы. Баранец отправился в подвал, где располагался объемный архив.

Сам же Бойко для начала решил обойти соседние кабинеты и поспрошать о неизвестном блатном у старожилов Московского уголовного розыска.

Разворачивая чистую тряпицу и демонстрируя финку с нацарапанным на деревянной рукоятке прозвищем, он переговорил с четырьмя ветеранами, руководителями других оперативно-разыскных групп. Но те о таком блатном персонаже ничего не слышали.

Тогда Олесь напросился в гости к старшему эксперту МУРа, Александру Яковлевичу Голикову. Он работал в угрозыске с 1920 года, но в ответ лишь пожал плечами: «Не знаю такого…»

Потеряв надежду на удачу, Бойко решил нанести последний визит – в самый дальний кабинет первого этажа. В этом небольшом, но хорошо освещенном помещении работал еще один уважаемый старожил – штатный художник МУРа, Наум Лазаревич Карпов. Бойко понимал, что к нему лучше было бы прийти, имея при себе портрет или фотографию. Обладая феноменальной зрительной памятью, художник моментально определил бы, видел он этого человека или нет. Но, как говорится, на безрыбье и пшено – икра.

«Придется мне, Олесь, тебя разочаровать, – прогудел Карпов, внимательно оглядев испачканный запекшейся кровью нож. – Не встречал я этого ножа и никогда не слыхивал о Шише Скобаре».

Поблагодарив пожилого художника, Бойко поплелся обратно. Где-то в дальнем уголке сознания еще тлел уголек надежды на двух молодых лейтенантов. Вдруг кому-то из них повезет наткнуться в архивах на неуловимого блатаря?..

* * *

Под землей в неудобном полусогнутом положении сыщики и главный инженер преодолели несколько сотен метров. По дну коллектора журчал ручей из нечистот, приходилось постоянно светить фонарями под ноги и выискивать сухую кирпичную кладку слева или справа от грязного потока.

Наконец они достигли помещения, в котором можно было распрямиться. В правой части помещения – прямо над ручьем – находились ржавые запорные механизмы. Обойти их можно было слева, но проход преграждала надежная решетка. Воспользовавшись остановкой, сыщики закурили, чтоб хоть как-то перебить зловоние.

– Здесь вы видите одну из задвижек, – объявил инженер. – Ей можно полностью перекрыть поток и заняться очисткой заиленного дренажа.

– Иннокентий Иванович, где мы приблизительно находимся? – спросил Васильков.

– Под площадью Революции.

– Значит, до Кремля остается метров двести?

– Так и есть: до Угловой Арсенальной башни чуть более ста пятидесяти метров.

В разговор вступил Егоров:

– И что же, между Кремлем и двором на Неглинной всего одна решетка?

– Нет, есть вторая – по другую сторону «тройника».

– Что такое «тройник»?

– Выражаясь языком автомобилистов, Т-образный перекресток. В этом месте к первому коллектору со стороны Арбата примыкает новый коллектор.

– Значит, если спуститься в новый коллектор где-нибудь в районе Арбата и дойти до старого коллектора, то, взломав одну решетку, можно попасть под Кремль?

– Теоретически – да. Но чтобы фактически добраться до Кремля, необходимо хорошо знать план подземных коммуникаций, уметь ориентироваться под землей, ну и умудриться взломать довольно хитрые и надежные замки решеток…

Отвечая на вопросы, инженер достал из кармана несколько ключей, нашел нужный и вставил его в фигурную замочную скважину. После двух оборотов дверца со скрипом отворилась.

– В Центральном узле, стало быть, есть запасные ключи? – поинтересовался Васильков.

– А как же, – всплеснул руками инженер. – На складе на случай аварии всегда хранится запасной комплект к каждой решетке…

Сыщики переместились в другую половину помещения. Крапивин запер дверцу. Потушив окурки, двинулись дальше…

* * *

В кабинете Бойко застал одного Костю, сидевшего за своим рабочим столом. По обе стороны от него высились стопки папок с грифом «Для служебного пользования». Одну из них он листал, вчитываясь в длинный список разномастных блатарей, проходивших по уголовным делам за определенный промежуток времени.

– Как успехи? – поинтересовался капитан.

Лейтенант вздохнул:

– Пока ничего. Не встретил ни одного упоминания.

– Ты по отдельности тоже ищешь?

– Само собой! Но ни Шиша, ни Скобаря в старых материалах не встречается. Правда, я успел просмотреть только четверть всех папок.

– Может, новичок? – подойдя к окну, закурил Бойко. – Или залетный гастролер? Такое тоже возможно…

Затягиваясь дымом и глядя в предвечернюю дымку, Олесь о чем-то задумался. Наконец, затушив окурок в старой консервной банке, он развел руками и возмущенно спросил непонятно у кого:

– Ну не идти же нам с вопросами о Шише на воровскую сходку!

В безмолвии почти пустого кабинета он подошел к своему столу и уставился на тряпицу, в которую был завернут бандитский нож. «На сходку мы, естественно, не попадем, но переговорить с воровскими тузами шанс имеется. Например, с теми, которые сидят по тюремным камерам. А что, неплохая идея! – приободрился Олесь. – Тем более что других вариантов все равно нет…»

Однако радость была недолгой. Он тут же представил, как на этот замысел отреагирует Егоров. «Ладно, сам схожу в Бутырку. А ты только дыму наделаешь. Дай-ка мне финку!..» – наверняка проворчит он. И будет прав, потому что только у Василия получается спокойно и продуктивно разговаривать с отбывающими срок ворами.

Егоров с Васильковым и Горшеней сейчас обследовали зловонные подземелья близ Кремлевских стен, до их возвращения оставалось еще какое-то время.

Олесь развернул тряпицу и, стараясь не прикасаться к пятнам крови, снова осмотрел финку со всех сторон. Внезапно он замер, прищурился и присмотрелся к рукоятке.

– Так не разобрать, – пробормотал он и полез в ящик стола.

Вооружившись увеличительным стеклом и включив настольную лампу, капитан надолго склонился над находкой…

Потом резко поднялся и направился к чайнику. Но не затем, чтобы напиться или заварить себе кружку крепкого чая. Выдернув из кармана носовой платок, он намочил его угол и вернулся к столу. Несколько минут Олесь с необычайной осторожностью оттирал платком с края рукояти запекшуюся кровь.

Бурые пятна понемногу исчезали, обнажая дерево, а заодно и последние нацарапанные буквы прозвища: «А», «Р» и «Ь». Когда следы крови окончательно исчезли, сыщик опять уставился на вещдок через увеличительное стекло…

Наконец он распрямился, выдохнул