– Значит, нас проклянёт Господь. Проклянёт! –простонал голландец.

А Магоме Сикибу всё стояла, улыбаясь, у чана.Она тревожила Уилла даже больше, чем две девушки, которые, очевидно, былитолько служанками. Теперь он был обнажён. В конце концов, подумалось ему, дажехорошо, что он теперь так ослаб и его мужская сила значительно меньше обычной.И всё же, решил он, лучше скрыться в ванне, и побыстрее. Он кинулся к чану, нобыл остановлен Сикибу, которая положила ладони ему на грудь и отрицательнопокачала головой.

– Как? Разве мы здесь не для того, чтобывымыться? – изумился Уилл.

Она, улыбаясь, наклонила голову вправо, к егоплечу.

– Уилл, – стонал Мельхиор, – Уилл!

Уилл обернулся и посмотрел на девушку, стоящуюперед ним. Она успела снять кимоно и всё, что могло быть под ним. В руках у неёбыло ведро воды. Девушка? Или ангел, слетевший с неба? Она была очень молода,невысока ростом, с тонкими руками и ногами, узкими плечами и бёдрами, плоскимживотом и едва наметившейся грудью. И все это терялось в водопаде роскошныхчёрных волос. Едва созревшая, подумал он и удивился, что думает о таких вещах,не чувствуя себя грешником.

Он оглянулся на Сикибу. Та медленно опустиласьна колени, указала на него рукой и поднялась. Он заколебался, но нужно былоделать что-то, и поскорее. Он опустился на колени, как ему показали, девушкаопустилась рядом. В дальнем углу комнаты Мельхиор проделал то же самое,уставившись на вторую служанку, как кролик на удава.

Ведро воды опрокинулось ему на плечи. Он сразупокрылся гусиной кожей, настолько вода была холодна. Но сразу же ощутил рукидевушки с душистым мылом, скользящие по его плечам и бёдрам.

– Уверяю вас, мисс Сикибу, – выдохнул Уилл,почувствовав, как пальцы девушки скользнули между ног и по ягодицам, – мы исами справимся.

Сикибу улыбнулась в ответ.

– Уилл? – задохнулся Мельхиор. – Уилл? Боже,Уилл, теперь мы наверняка прокляты.

Прокляты? Или благословенны? Он непроизвольновздрогнул, и девушка бросила на него испуганный взгляд. Тут же она получилавыговор от хозяйки за то, что причинила какое-то неудобство гостю. Боже, не такуж я слаб. Но она уже убрала руки, оставив мыло капать с кончика его члена. Иобмывала ему ноги и ступни. Он же не отрывал глаз от улыбавшейся Сикибу.

Покончив с намыливанием, девушки окатили ихводой и только после этого позволили залезть в чан. Вода в нём была настолькогорячей, что у Уилла перехватило дыхание. Но тут же тело его расслабилось, иего охватило блаженство. Он откинул голову, рассматривая трёх девушек, стоящихрядом и смотрящих на него, затаив дыхание. Он мог бы лежать так целую вечность,вспоминая случившееся только что и боязнь подумать о том, что ещё можетслучиться. Но Сикибу уже показывала жестами, что пора выходить. Секунду спустяони оказались завёрнуты в тёплые мягкие полотенца. Девушки вытирали их насухо,вызывая в то же время неописуемое возбуждение, чувство такого подъёма, что онопочти компенсировало пустоту в желудке. Сикибу, улыбаясь, показала на одежду,которую она принесла с собой. Она состояла их двух полос материи, одна изкоторых оборачивалась вокруг пояса, а вторая пропускалась между ног изакреплялась спереди. Поверх они надели свободные халаты, похожие на халатСикибу, но сделанные не из шёлковой, а из хлопковой ткани, и скрепили ихкушаком. Одежда была очень удобной, хотя он чувствовал какой-то грех в том, чтоодет в такое убранство вместо туго застёгнутого камзола и облегающих рейтуз.

Склонив голову набок, Сикибу осмотрела его совсех сторон, поклонилась и, рассмеявшись – прекраснейший из всех звуков,показалось ему, – хлопнула в ладоши. Он пытался понять, что она этим выразила –восхищение или изумление, но она отвернулась и оглядела Мельхиора. Внезапно онощутил укол ревности. К Мельхиору? Из-за девушки, которую он только что увидел?Что в ней было такого, кроме того, что она видела его таким, каким ни однадругая женщина, включая и жену? Зенократа, Зенократа, «прекрасная – слишкомслабый эпитет для тебя»… Как эти слова Марло засели у него в голове!

Девушка, мывшая его, вытерлась сама, сноваоблачилась в халат и открыла дверь. Он шагнул наружу. Как изменился весь мирвокруг! Теперь его накормят. Так же, как купали?

Сикибу поспешила вперёд, ведя их в дом. Пройдяпо коридору, они вошли в одну из комнат, виденных раньше. Здесь, скрестив ноги,сидел на циновке Симадзу но-Тадатуне. Его большой меч лежал рядом, короткий всётак же висел на поясе.

– А-а, Уилл Адамс, – произнёс он. – Вот теперьты действительно готов к трапезе. Надеюсь, ты успокоишь своихсоотечественников.

Только тут Уилл заметил, что в комнатенаходились также Гильберт де Коннинг и Ян ван Оватер, изумлённо взиравшие наУилла и Мельхиора, на их одежду, на женщин.

– Вам придётся вымыться, – сказал Уилл иулыбнулся Сикибу. – Кто позаботится о них?

Она ответила на улыбку и поклонилась. Конечноже, она. И две девушки. На мгновение его охватила ярость. Что же, она будетруководить купанием всей команды корабля? К концу этой церемонии она позабудетего совершенно.

– Ну же, Уилл Адамс, садись, – сказалТадатуне. – Здесь, слева. А твой товарищ – справа от меня. Уилл повиновался,удивляясь оказанной Мельхиору чести, и знаком пригласил того сесть.

– Теперь, за трапезой, мы можем поговорить. –Тадатуне хлопнул в ладоши. Тотчас же показались три девушки – не старше тех,которые их купали. Они внесли три небольших столика на низеньких ножках ипоставили перед каждым из мужчин. Поклонившись, девушки исчезли.

– Пища, Уилл, пища, – проговорил Мельхиор. –Мой желудок не может больше терпеть.

– Что сказал твой друг? – спросил Тадатуне.

– Он в нетерпении ожидает начала трапезы. –Уилл носом втянул воздух. – Что это за удивительный запах?

– Достаточно ли нагрета комната? –поинтересовался Тадатуне.

– Конечно, сегодня довольно тёплый день.

– Сейчас стоит пора Солнечных Дней. Но скоронаступит сезон Весенних Дождей, и тогда будет очень сыро. Поэтому Магоме Кагеюобогревает свой дом. В полу есть отверстие, вон там, под той циновкой. Тамтлеют угли с добавками ароматических трав. Они дают и тепло, и запах. Чай.

Вошедшие девушки держали в руках подносы смаленькими чашками без ручек. В чашках дымилась зеленоватая жидкость.

– Что это? – поинтересовался Мельхиор.Тадатуне вопросительно посмотрел на Уилла.

– Мой друг спрашивает, что это такое.