– На улицу через черный ход, – Сеймон вывел меня из покоев, позади шел Донни, и вслед за нами цепочкой потянулись стражники, которых в коридоре обнаружилось не менее десяти человек. Их металлические одежды звенели, привлекая внимание, но мужчины надежно скрывали меня от любопытных глаз.

Я же чувствовала как по моему лбу бежит струйка пота, но не смела даже шевелить ладонями. Шла, держа энергетический шар перед собой и не отрывала от него взгляда. Душа бывшего кронпринца была такого же цвета, как и все остальные, вот только более беспокойной. Энергия трепыхалась, рвалась из моих пальцев, стремилась вверх, к небу, а я ощущала как мои силы начинают меня покидать.

– Не могу… держать… – проговорила шепотом, чтобы случайно не испугать шар.

– Сюда, Варэли, – Сеймон уже отворил дверь на улицу, мы оказались в небольшом дворике огороженном каменным забором, и в ту самую секунду, когда шар уже почти сорвался с моих ладоней, я вдавила его в мокрую от дождя землю.

Энергия расползлась по дворику голубыми змейками, и впитавшись в землю, исчезла.

– С ума сойти, – я упала на бок. Сил чтобы подняться не было, и мужчины дали мне время чтобы прийти в себя. – Почему мы это делаем? Почему именно в землю нужно отпускать душу?

– Сила земли способна ее удержать, до того как за ней придет Иной мир, – ответил Донни.

– Ладно, – смиренно проговорила я. – Все равно ничего не понимаю.

– Со временем это перестанет тебя удивлять.

– Что дальше?

– Домой, конечно. Не знаю как вы, а я с ног валюсь, – ворчал Сеймон. Мы были с ним согласны.

Тяжела работа некроманта. Об этом я думала стоя в запертой спальне напротив сейфа, полного денег. Что я могу на них купить? Комфортный экипаж с лошадью и наемным возничим, одежду пошитую по моему вкусу, простые женские радости вроде побрякушек и шкатулок… Но нужно ли оно мне? Варэли мечтала о жизни на острове, но Арас достаточно понятно объяснил мне, что жить там невозможно. Я ему поверила, разумеется, потому что логика в его словах была. Ведь на самом деле люди на землях, где не существует никаких законов, не способны мирно сосуществовать.

Склонив голову набок я посмотрела на мешочки с золотом под другим углом. Денег все равно очень много. Дом у нас вроде как есть, один на всех правда, но опять же – Тревор сказал, что мы обязаны сохранять дружбу с моими коллегами. Разъезжаться по разным жилищам смысла не было совсем – у нас не будет семей, мы не можем жениться и выйти замуж, так что и жить по раздельности незачем.

А можно ли жениться друг на друге?

Эта мысль меня отрезвила, я даже почувствовала новый прилив сил. Нет, ну а что? Некроманты тоже люди, и хотят любви! Раз мы не можем создать ячейку общества с кем-то из простонародья или других магов, то почему бы не…

– Сеймон!

Я сбежала по лестнице, вспоминая лицо коллеги. Сеймон симпатичный, улыбка у него красивая. Заботливый, добрый, харизматичный!

– Сеймон! – Дверь его спальни открылась, едва не ударив меня по лбу.

Мужчина стоял передо мной в одном полотенце, которое он держал одной рукой. Оно даже не было обернуто вокруг его бедер!

– В чем дело? Если ты увидела паука, то просто долбани его магией.

– Нет, я не поэтому пришла. У меня к тебе серьезный разговор, – отодвинув ошарашенного мужчину в сторону, я прошла в его спальню и нагло усевшись в кресло, закинула ногу на ногу. Разговор действительно был не из простых, ведь мне жизненно необходимо знать, проведу я ближайшие три века в гордом одиночестве, или мне все же удастся с кем-то разделить… комнату. О любви и речи быть не может, но завести детей хотелось бы.

– Мы с тобой можем пожениться?

Сеймон застыл, не успев прикрыть дверь до конца. Медленно повернулся в мою сторону, окинул внимательным взглядом и вдруг тяжело вздохнул.

– Сходи к Тревору, попроси у него настойку фиолетового цвета. Не помню как называется, она помогает при расстройстве личности, которое случается после того как приходиться тратить много сил на переселение души.

– Мне не нужно к Тревору, я серьезно. Мне уже неоднократно говорили, что жизнь некроманта обречена на одинокое существование, но что если мы не хотим этого? Я, например, хочу семью, детей, чтобы они учились в школе, создавали свои семьи…

– Я тебя понял, – Сеймон хлопнул дверью, обернул полотенце вокруг бедер и мне стало чуточку спокойнее. – Теоретически, свадьбы между некромантами имеют место быть в нашем мире. А фактически – нас настолько мало, что найти свою вторую половинку почти невозможно. Мы в столице живем вчетвером, нам повезло, а вот тем кто был распределен по поселкам и маленьким городам, о семье можно только мечтать. Выхода на пенсию у нас нет, некроманты работают до той самой минуты, когда смерть не придет за ним в последний раз.

– Это все понятно. Но я конкретно о нас с тобой, Сеймон. Ты симпатичный, и я тоже, наверное, мы ведь можем пожениться да? Не сейчас, лет через сто, но почему нет?

Мужчина по-доброму рассмеялся.

– Да, Варэли, но увы, мое сердце занято.

– Кем это? – на меня словно ушат ледяной воды вылили. Я совершенно не ожидала услышать такое! Впрочем, я б еще более глупые предложения делала обитателям дома, меня бы вообще в дурку сдали.

Сеймон взглянул на меня теплым взглядом серых глаз. Как на сестру… Не девушку, и я мгновенно поняла для себя – мы с ним действительно друг другу не подходим.

– Миледи Клементина, мы учились вместе, Варэли ее хорошо знала. Она артефактор, закончила академию с золотым дипломом и лицензией на открытие своего дела. Ей даже дополнительные курсы проходить не пришлось.

– Но вы ведь не можете быть вместе, так?

– Не думаю, что это когда-то случится. У Клементины стойкая боязнь смерти, черной магии, некромантов в особенности. Кажется, ее не заставишь даже пройти мимо кладбища. Она воздушная, милая, нежная, с невероятными синими глазами… Мне не стоит даже говорить с ней, чтобы ее светлая душа не волновалась.

– Но при этом ты ее любишь?

– Больше всего на свете. Это была юношеская влюбленность, но потом я понял, что мне кроме нее никто не нужен.

– Это так печально, – выдохнула я, осознавая всю серьезность ситуации. Мне предстоит провести почти триста лет в одиночестве, а Сеймону – с болью в сердце. Ему гораздо хуже, чем мне. – Ладно, извини, я пойду.

– Добрых снов. И это… если пойдешь