Просматривая записи, Засядько ощутил благоговейный трепет.Даже сейчас, спустя триста лет, многое поражало дерзновеннейшим предвидением.Проекты металлургических печей и прокатных станов, ткацкие станки, печатные,деревообделочные, землеройные и прочие машины, подводные лодки… Многое и сейчаскажется немыслимым, правда, не ему, а тем смелым, но недалеким людям, что скриками «ура» бросаются друг на друга и убивают, убивают, убивают…И сейчас еще они убеждены, что Земля плоская, а небесная твердь –хрустальная. А те, что правят, не лучше их и не умнее. Триста лет прошло,а почти ничего из великих начинаний Леонардо не осуществлено! Принимается лишьто, что понятно и невежде: например, картины и фрески, да еще красочныепридворные феерии и некоторые военно-инженерные сооружения.А конструирование летательных аппаратов все еще считают и долго еще будутсчитать ошибкой или заблуждением великого гения.

Засядько на мгновение прикрыл глаза, стараясь справиться свнезапно нахлынувшим приступом тоски. Черная, тяжелая, холодная, она сдавилагрудь, заледенила сердце. Если изобретения Леонардо лежат в бездействии тристалет, то сколько же придется ждать ракетам его отца? Сто лет? Триста? Тысячу?Ведь о ракетах даже такой титан, как Леонардо, не упомянул ни разу!

На мгновение Засядько ощутил страх. А может, Леонардоне считал ракеты перспективным делом? Может, только потому и не брался за них?Не-е-ет… Не может такого быть. Видимо, ракеты опередили время еще на большееколичество лет. Сначала войдут в жизнь такие изобретения Леонардо, какметаллургические печи, подводные лодки, прокатные станы, землеройные и прочиехитроумные машины, и лишь потом наступит эпоха ракет…

Он вернул книги библиотекарю и пошел к выходу, стараясьступать твердо. В глазах потемнело от горя. Значит, он никогда не увидитсвою мечту осуществленной? Никогда не увидит, как огромные ракеты взмывают внебо и берут курс на Луну и другие планеты?

Он постоял на ступеньках, чтобы немного успокоиться.Вспомнилась притча о старике, который сажал яблоньку. Да, скорее всего, он таки не увидит плодов своего труда. Но что делать? Оставить мечту? Тогда ракетнымделом могут не заинтересоваться еще столетия. А так, может быть, егоработы и заронят новые мысли в чьи-нибудь светлые головы…

Засядько вздохнул, сбежал вниз по ступенькам. Лошадьвстретила его призывным ржанием. Александр отвязал ее, вскочил в седло и вихремпомчался посреди центральной улицы.

На помощь потерпевшей поражение армии Моро из ЦентральнойИталии спешил генерал Макдональд. С ним было тридцать шесть тысячзакаленных солдат. В первом же бою Макдональд наголову разбилвосьмидесятишеститысячное австрийское войско и погнал к Адде. Там уже стоялоправившийся корпус генерала Моро.

Суворов по тревоге поднял войска и, оставив у Александрии заслонпротив Моро, бросился навстречу Макдональду. Он понимал, что если обефранцузские армии соединятся, то сражаться с ними будет очень трудно. Хотячисленность французских войск значительно уступала союзным под егокомандованием, однако во главе французских армий стояли талантливые генералы,выдвинутые на командные посты революцией. В самой французской армии былиприняты новые порядки, проведена коренная реорганизация, благодаря которой онабила отборные австрийские и прусские войска.

Засядько вел свою роту на предельной скорости. Солдатыизнемогали от жары и с завистью посматривали на казаков: их крепкие кони незнали усталости.

– Держитесь, ребята, – подбадривал Засядько солдат, изкоторых почти половина была вдвое старше его. – Впереди – Требия! Тамискупаемся, отдохнем и будем ждать французов.

Один из солдат обернулся. Из-под чужеземной треуголки инапудренных буклей на Александра глянуло открытое русское лицо, и ему вдругстало неловко, словно предложил сделать что-то нехорошее.

—Тут и реки не такие, – сказал солдат тихо, – иземля не такая… А у нас сейчас весна…

– Ваше благородие, – обратился второй солдат,постарше, – вот мы воюем с французами, но не на нашей земле, на ихней… Онинапали на нас аль как?

– Здесь была великая Римская империя, – ответил ­Засядько,радуясь возможности отвлечь солдат от мыслей об изматывающем переходе. –Некогда она правила миром. Теперь ее нет, а на земле, которую она занимала,другая страна – Италия…

– Италия? – удивился солдат. – Разве не французытут живут?

Засядько, как мог, объяснил ситуацию. Умолчал лишь о том, зачто сражаются здесь русские, украинские, белорусские крестьяне, волеюимператора Павла превращенные в солдат. Во вновь отвоеванных районахвосстанавливались монархические порядки, республика и конституция отменялись,бразды правления захватывали австрийские чиновники. И грабили, грабили,грабили… Потому что страна чужая, потому что когда-то придется уйти, а до этоговремени нужно вывезти отсюда как можно больше.

На дальних подступах к Требии услышали гром пушечнойканонады. Навстречу стали попадаться отступающие, а затем и бегущие сломяголову разрозненные отряды австрийской армии.

– Не придется искупаться, – усмехнулся невесело один изгренадеров. – Ох не придется!

На его потном, покрытом разводами грязи и сожженномитальянским солнцем лице ярко выделялись измученные голубые, как васильки,глаза. Товарищи его молчали, мрачно глядя перед собой.

Вскоре они увидели,как по пятам за остатками австрийскихчастей двигается французская армия. Впереди рассыпным строем шли стрелки, заними с музыкой и барабанным боем маршировали ударные колонны войск. Онибыли готовы к новой атаке! Несмотря на кровопролитный бой, несмотря на адскуюжару, вид у французской армии был свежий.

Они двигались в бой с песней. Александр вздрогнул,прислушался. Песня была знакомой. «Еще Польска не сгинела…» Это были нефранцузы, а польский легион Домбровского. Про них рассказывали, что послезахвата Польши русскими войсками и раздела ее между соседними государствамичасть польской армии, не желая покориться захватчикам, ушла в революционнуюФранцию. Там они воевали с лозунгом: «За вашу и нашу свободу!»

На взмыленном коне промчался курьер. Тотчас же русские полкистали выстраиваться в развернутую линию. Батальоны замерли в трехшеренговомстрою с полковыми орудиями против интервалов между батальонами.

Эти орудия, как отметил Засядько, успели дать лишь одинзалп. Две армии сошлись в штыковом бою. Засядько врубился в ряды противника,затем оглянулся на своих солдат. Натиск польских легионеров был страшен. Перваялиния русских была уничтожена полностью, вторая и третья – смяты иотброшены. Массированный удар основной колонны пришелся по двум мушкетерскимротам. Там выдержали только стоявшие на флангах гренадерские роты. На помощьбыл брошен 2-й особый гренадерский полк, и сражение продолжалось снеослабевающим упорством.

Отражая удары, Засядько начал осторожно пятиться к своим.Мелькнула мысль, что не многие из его солдат уцелеют. О себе как-то недумалось, в сознании прочно засела уверенность в неуязвимости. Правда, этанеуязвимость зависела от его ловкости и умения. Стоило чуть сплоховать…