женщину! Или вы скажете, что это особый вид кентавра: сзади женщина, а спереди кто угодно? Ваш конь без охабня?

Княжна хохотнула:

— Вы странно выражаетесь о ваших собратьях. Но слышать-то об этом я могла от кого угодно!

Фома на секунду задумался. Да?.. Нет, мало вероятно!.. Совсем невероятно!.. Если такое знают трое, он бы уже давно услышал эту историю, от Мартина, например. При том перекрестном опылении, в котором участвует весь двор, удержать подобную историю в тайне невозможно.

— Княжна! — скорчил он умоляющую гримасу. — И вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы во всем этом не участвуете? Я не могу так плохо думать о вас. Но если я и ошибаюсь, что вряд ли, ваше светлость, разве можно казнить насмешкой человека за то, что он предположил, что с ним кокетничала самая очаровательная женщина королевства? Простите мне эту маленькую слабость.

— Ну хорошо! — засмеялась Гея. — Я вижу от вас ничего не скроешь. Да!.. Это была моя подруга.

— Что вы говорите! — не поверил Фома. — И где же она? Она мне столько должна рассказать! Почему она медлит? Я весь дрожу!

— Спокойно, граф, вы не дрожите, а трясете меня! Всему свое время…

— Уж полночь близится, княжна, а ясности все нет! А мне, между прочим, рано вставать на войну. Вы с вашей подругой в курсе, что мы завтра будем немножечко воевать?

— Мы в курсе, дорогой граф, — улыбнулась княжна. — Она помнит о своем обещании.

— Она вам и про обещание рассказала? — ахнул Фома, он был потрясен. — Какая крепкая у вас дружба, оказывается?! Просто женская! Такое доверие с её стороны! Я сражен и готов увидеть ее немедленно, сейчас! Представьте меня ей! Или её — мне, — разошелся Фома, — все равно!

— Её здесь нет, но если она не успеет сегодня, вы же не вечно будете воевать, граф? Чуть-чуть ожидания придаст встрече особую прелесть и остроту.

Помня о точеных зубках, покушавшихся на него, представить остроту свидания было не трудно.

— Княжна, я вообще-то очень ранимый человек. Особенно на войне. Посему… если она не появится сейчас, передайте ей, что она разбила мне сердце вдребезги и я все забыл!..

После похода, будет ли он успешным или нет, незнакомка его не интересовала, даже если она княжна, королева Марго, Елена Прекрасная. Они «сделают» Хруппа и восстановление равновесия окажется делом техники. Впрочем и сейчас прекраснозадая вряд ли могла рассказать ему что-то, что кардинально бы изменило ситуацию и подход к ней, разве что местонахождение хранилища, все остальное решится с Хруппом. В случае с красавицей из бассейна его больше интересовали мотивы и сама интрига, но после того, как «однажды проснулась» Мэя, самое интересное пропало.

Княжна почувствовала эту перемену в нем и хотела что-то сказать, но он ее остановил, в голову пришла интересная мысль, некое обстоятельство, на которое он раньше не обращал внимания.

— Княжна!.. — Сделал он эффектную паузу. — А может, это все-таки были вы? Поверьте!.. — Он остановил ее протестующий жест. — Я это спрашиваю не из корысти, а из экономии. Мы бы сейчас все и выяснили. Ведь это же был геройский поступок, несмотря на фривольный антураж. Это был почти бунт! Признайтесь!

— О! — сказала Гея, смеясь. — Лавры мне ни к чему, а насчет фривольностей прошу быть поосторожнее, маркиз услышит! Подумает, бог весть что! Только не смотрите на него в упор, а то он снова бросится на вас!

Бледный де Вало, мимо которого они проплывали в бесконечном танце, опять рвал манжеты, видимо, его коллекция кружев была так же неиссякаема, как и арсенал холодного оружия, часть которого пылилась у графа под кроватью. Что ей маркиз?.. Богат? Знатен? Красив? Поражен буйным сатириазом?.. Все остальное у Вало было в страшном дефиците. Ну, конечно, кроме манжет и ятаганов…

— Надеюсь, он здоров? — поинтересовался Фома.

Княжна исполнила очередной величавый оборот вокруг графа и снова показала свои зубки.

— Он здоров. Мне удалось узнать о ваших… отношениях, вернее, о вашем обсуждении правил хорошего тона, как вы изволили выразиться. Я оценила вашу сдержанность.

— Его сдержанность, я надеюсь, вы тоже оценили? — поинтересовался Фома, гадая, что же там маркиз наплел. — Уверен, что её цена многократно перекроет стоимость его лечения у невропата.

Княжна только ярче блеснула своим перламутром, отборным, но, теперь Фоме казалось, мелковатым.

— Маркиз почему-то тоже принял вашу прелестницу за… за известную вам особу и… решил сразу разобраться. Вы ведь об этом хотели сказать сейчас, граф?

Фома вновь подумал, что негоже заниматься интригами, имея столь открытое и честное лицо, как у него. Гея предвосхитила ту мысль, которой он хотел сразить ее наповал. Нападения маркиза начались сразу после незабываемой встречи в бассейне.

— Да, княжна! — кисло восхитился он. — Вы нашли правильное слово, он захотел именно разобраться, причем без выяснения обстоятельств, как это принято только у благородных людей. Впрочем, благородство маркиза мы уже обсуждали. Давайте обсудим его способность распознавать объекты…

Фома все-таки решил довести это «расследование» до конца, несмотря на отсутствие вдохновения.

— Я не зря спросил, здоров ли он? Дело в том, что если он не в силах отличить вас от совершенно посторонней женщины, то как же вы встречаетесь? В строго условленном месте? Времени? Назвав пароль? Или показав тайные приметы?.. Хотелось бы знать, как же он вас узнает? Или вам нравится, что он в каждой женщине видит вас?.. Тогда сердечно поздравляю, но оформлять с ним отношения не советую. Погодите, погодите!.. У меня, в связи с этим, только один вопрос: как же он тогда узнает меня, нападая из-за каждого угла? Меня-то он почему-то ни с кем не путает, хотя я не могу похвастаться столь длительным знакомством с ним?

Танец закончился двумя притопами с реверансами, в которые Фома опять не попал, и сразу же, высоким соло трубы, начался следующий. Фома нависал над княжной вопросительным знаком, она же смотрела на него почти с вызовом, но ничего не говорила.

— Благодарю вас, княжна, за исчерпывающий ответ, —