Он уже жалел, что позволил втянуть себя во все эти игры. Конечно, это могла быть и она, но вовсе не исключено, что об этом ей рассказал маркиз или еще кто, услышавший их разговор в бассейне, подруга, например.

— Граф, разве так оставляют дам? — удивилась Гея. — Проводите меня до места. И оставьте маркиза, он больше не будет беспокоить вас!

— Слава кругам, теперь хоть помоюсь и вы не будете шарахаться от меня, как от прокаженного!

— Кусать, во всяком случае, не буду! — засмеялась она.

Фома понял, что от княжны зависит, станет ли он в ближайшее время посмешищем двора: сначала странный рыцарь, теперь искусанный кем-то в бане граф.

Но кто же тогда был с ним в бассейне? Кто эта всезнайка?.. Все-таки княжна?.. Теперь, когда она упорхнула от него, загадка снова мучила его, как всякая неясность, как заноза… И что она еще знает, эта загадочная незнакомка, если сумела предсказать весь ход событий в королевстве, включая и поход за Иеломойю? А интересного много: и хранилище, и Хрупп… Все-таки дорого бы он дал, чтобы подержаться за этот язычок. Но не срывать же кринолин со всех подряд в поисках золотой печати?..

Новый танец грянул как ответ, Фома хмыкнул: а почему бы и нет? Он не сильно удивит здешнюю публику, если займется этим. Подумаешь, под юбки заглядывает? А может беса изгоняет? После своего воскрешения и разгибания бумеранга, на фоне чуть ли не спасения отечества и канонизации, ему спустят с рук и не такое благочестие. Так она или не она?..

Объявили маскарад, патриотический, как было сказано, и благотворительный, и Фома почел за «благо» покинуть танцевальный зал, поскольку неловко было себя чувствовать в качестве главной мишени для сбора средств. Не найдя никого за столом, он отправился в ломберный зал, но для этого ему пришлось снова лавировать в зале, среди танцующих масок, каждая из которых норовила зацепиться за него, в надежде получить толику из тех пятидесяти золотых, что были широко вручены ему за спасение отечества, за выигранное пари, за то, что остался жив, наконец.

Он уже почти миновал все заслоны, кринолины, локотки и зубки, когда одна из масок тронула его за руку и проворковала на ухо:

— Граф, куда же вы?.. Вы уже не хотите узнать тайну незнакомки?

Он ошеломлено остановился. В голосе угадывался знакомый тембр, тот самый, из бассейна!.. Или ему показалось? Обернувшись, он увидел лоскутный сарафан маркитантки и хитрую физиономию зверька, напоминающего сразу и кошечку, и лисичку, и хорька. Она?.. Но от облика веяло еще чем-то, тоже знакомым.

— Я хотела сказать, — продолжала ворковать маска, довольная произведенным эффектом, — что к вам подойдет человек с запиской от нее и проведет вас к ней, если вы пообещаете сохранить её инкогнито.

Княжна! Как он сразу не узнал ее голос? И ее фигура в балахоне маркитантки имела именно эту кошачью грацию, которую он, после танца, уже не спутает ни с какой. Но зачем ей этот маскарад?.. И голос! Да она издевается над ним!

— Как хоть зовут вашу подругу незнакомку, а то у меня этих записок! — начал потихонечку хамить Фома, доставая визитные карточки, что совали ему сегодня каросские прелестницы за манжеты.

— Никак! — отрезала маска, притопнув ножкой.

Почему она не признается, что была в бассейне, гадал он, что ей мешает? Черт возьми, что за игры? Он подавил желание сорвать маску, решив отыграться другим способом.

— Никак?.. Немного нордически, но бог с ним, с именем, ваша маскость, — легко намекнул он, — мне все равно некогда. К тому же, ситуация несколько изменилась, теперь я женат, благодаря именно вашей подруге.

Маска включила обаяние на полную мощность, он это почувствовал, словно снова очутился в бассейне.

— Граф, а если я попрошу вас о встрече, вы не откажете мне?..

Нет, он бы не отказал никогда, раньше, но сейчас? Ему казалось, маска прекрасно понимает, что он раскусил ее, но продолжает играть в свою игру, так же, как и он. Никаких имен! Тайна!.. Она уже умиляла его. Хорошо, пусть будет по-твоему, княжна!..

— Вы вместо неё? — удивился он. — А как же воспетая настоящая женская дружба?.. Как же мадам Никак? Она мокла, кусалась…

— Забудьте о ней!.. — Маска теряла терпение; значит, он на правильном пути.

— Забыл!.. — Он увидел Доктора, проходящего танцевальным залом, вместе с Блейком, по направлению к ломберной комнате. — Ничего, если вместо меня придет мой друг, сэр Джулиус? Правда, у него фреон вместо крови, но ведь и вы будете вместо подруги! Позвать?..

Он сделал вид, что собирается позвать Доктора.

— Граф! — вскинулась маска. — Вы забываетесь!

Она была ослепительна, когда, послав ему исполненный ярости взгляд, стремительно исчезла в противоположных дверях зала. Фома даже не успел сказать, что, в принципе, он согласен.

Торк с Блейком играли в некое подобие штоса с армейскими офицерами, Доктор, как всегда в ледяном одиночестве, гонял шары на бильярде. Если не считать ударов костяных шаров, здесь была освежающая тишина, приглушенный свет лишь подчеркивал ее.

— Ну что? — поприветствовал его мистер Безупречность хлестким дуплетом. — Это она?

— Сие загадка велика зело да еще с переодеванием… — Фома тоже взял кий. — Точно не знаю. Мне кажется, что это она.

Рассказ уместился между двумя ударами, поскольку не касался неловких для него позитур.

— Почему ты прямо не спросил? — удивился Доктор.

— Как прямо, Док?! — взвился Фома: все его учат! — Простите, княжна, это не вы давеча искусали меня в бассейне?.. Так что ли? Это же не конюшня все-таки, двор, её светлость!.. Я спросил завуалировано.

— Как, интересно?

— Это коммерческая тайна, Доктор…

Фоме не хотелось вспоминать свой бездарный провал в начале беседы и он с силой ударил по шарам. Шары разлетелись, как и его надежды уловить