Черный кофе и яблочный пирог, без мороженого, но с кленовым сиропом.

– Принято. Пирог разогреть? – уточняю, пробивая заказ.

– Да. Это будет наградой за отвратительную ночь.

Переложив пирог с витрины на тарелку и обильно полив его сиропом, ставлю разогреваться в микроволновку. Пока делаю кофе для других офицеров и слушаю их ворчание и шутки, раздается звук колокольчиков, висящих над входной дверью в кофейню. Мне не нужно оборачиваться, чтобы посмотреть, кто пришел, – в это ранее время заходят только постоянные посетители, и я по памяти с закрытыми глазами могу приготовить их заказы.

– Доброе утро, Элизабет! – раздается звонкий голос миссис Сатум, воспитательницы из частного детского сада, расположенного дальше по улице. – Бананового хлеба не осталось?

– Доброе утро, специально для вас припрятала со вчерашнего дня один большой кусочек. – Бросаю через плечо приветственную улыбку.

– Спасибо, дорогая! Я буду его и…

…И холодный персиковый чай с минимумом сахара и льдом только на дне.

Вот видите? И так каждое утро. День за днем одни и те же люди и обязанности. День сурка. Но я люблю эти дни.

Когда в пекарне «Nibble pie»[21] уже не остается ранних пташек, а до постоянных клиентов, работающих в соседнем бизнес-центре, еще есть время, я возвращаюсь к печи. Достаю оттуда хрустящий свежий хлеб, бисквиты для будущих ламингтонов[22], шоколадные маффины и румяные булочки-синнабоны. Мне предстоит покрыть булочки сливочным кремом, выставить их на витрину и упаковать часть изделий для доставки постоянным клиентам.

Курьер должен появиться на пороге с минуты на минуту, и когда я отпущу его, то наконец планирую найти время на собственный утренний кофе и десять минут тишины перед началом долгой двенадцатичасовой смены.

Но где я, а где долгосрочные планы?

И когда я вижу на своем мобильном входящий вызов от Хэнка, то уже знаю, что развоз заказов ляжет на мои плечи.

– Что случилось, Хэнк?

– У Розали отошли воды, и мы едем в госпиталь. Сама понимаешь, в пекарне сегодня появится не смогу, даже не проси, – нервно смеется в трубку наш курьер.

– Господь! Конечно, какие вопросы. Обязательно напиши, как у вас все пройдет.

– Я уже позвонил Софи и попросил несколько дней отгулов в счет будущего отпуска. Она обещала прислать тебе Кэтти на помощь в пекарню… – В трубке слышится стон Розали, и Хэнк обеспокоенно говорит в сторону: – Потерпи немного, родная, мы уже близко. Пока, Лиз!

– Пока… – произношу рассеянно, осматривая упакованные заказы.

Почему рожает жена моего дяди, а страшно мне?

Потому что Кэтти нельзя оставлять один на один с кофейной машиной, лучше сразу вызвать мастера по ремонту на вечер.

Этот день обещает быть чертовски долгим.

Через двадцать минут сонная и помятая Кэтти паркует свой велосипед перед входом и, широко зевая, заходит внутрь.

– Доброе утро, – приветствую младшую сестру, сверяя по накладной последний заказ.

Четыре штуки шоколадных маффинов, два сливочных круассана, два кусочка лимонного пирога с меренгой, свежеиспеченный хлеб с хрустящей корочкой и…

– Издеваешься? Я легла спать в пятом часу!

– Мы живем в одном доме, и я слышала, как ты пришла в четыре и гремела на кухне в поисках еды. Не жди, что я тебя пожалею. Где ты была?

– Не включай маму, мне хватает гиперопеки от нашей.

– Она переживает за тебя, и я тоже. Иногда.

– Если беспокоишься обо мне, то, пожалуйста, возвращайся побыстрее, а то я боюсь словить галлюцинации от недостатка мелатонина.

– А ты постарайся ничего не сломать, никому не нагрубить и не съесть все печенье с шоколадной крошкой.

– Не обещаю. У меня дерьмовое настроение, и я хочу есть.

– Серьезно, Кэт, будь паинькой.

– Добрый день, рады приветствовать вас в пекарне «Кусок пирога», чем хотите порадовать себя сегодня? – Нацепив улыбку на свое милое личико, Кэтти делает реверанс и устало машет рукой в сторону выхода. – Иди уже. Я справлюсь. Не первый и не последний раз. Просто возвращайся побыстрее.

Вздохнув, снимаю голубой передник с вышитым розовым названием пекарни и передаю его сестре, поправлю голубую ленту в волосах и беру в руки собранные заказы, чтобы отнести их на заднее сиденье своей машины.

Сегодня курьером «Нибл пай» буду я, и мне действительно лучше не задерживаться, а то от семейного детища может остаться груда пепла, и я не уверена, что страховка способна покрыть ущерб от урагана по имени Кэтти.

Через полтора часа я подъезжаю к дому Вейтов. Забрав с заднего сиденья крафтовые пакеты, мысленно перечисляю состав заказа: четыре шоколадных маффина, два сливочных круассана, два кусочка лимонного пирога с меренгой, свежеиспеченный хлеб с хрустящей корочкой и…

– Вот дерьмо!

…и булочки «Синнабон», покрытые сливочным кремом с дробленым орехом пекан.

– Тебе не идет сквернословить, Лиззи.

Именно эти булочки миссис Вейт заказывает каждую неделю, когда ее старший сын Кристиан приезжает в город. И именно он сейчас, лучезарно улыбаясь, встречает меня на крыльце дома своих родителей. С влажными после душа волосами, в одном, мать его, полотенце, низко сидящем на его бедрах. Настолько низко, что я вижу греховные V-образные косые мышцы его пресса, которые убегают под махровый белый край.

Так, Лиз, направь свои глаза куда угодно, только не на великолепный торс с восьмым чудом света, то есть кубиками пресса Кристиана Вейта. И встряхни затекший сладкой патокой мозг, чтобы он вспомнил, что Крис все такой же придурок, каким и был, когда в школьном кафетерии прочел из твоего дневника отрывки, посвященные ему. А потом вместе со своими дружками публично их высмеял. Этот поступок разбил мое наивное влюбленное сердце на тысячи осколков и до сих пор преследует в самых страшных снах.

Я ненавижу Кристиана Вейта. И стараюсь его избегать. До сегодняшнего дня мне это неплохо удавалось: после школьного выпускного мы виделись всего раза три.

– Если ты не в курсе, меня зовут Элизабет. Что ты здесь делаешь?

– Это дом моих родителей, ты должна быть в курсе, – усмехается Крис, скрещивает руки на груди и, бросив взгляд на мои ноги, быстро возвращается к лицу. – Ты принесла мне кусочек своего фирменного яблочного пирога, Лиззи?

В шоке таращусь на этого самовлюбленного кенгуру. Правда, если быть честной, он намного симпатичнее сумчатого животного. Темные влажные растрепанные волосы, идеальное тело парня из «Тик-Тока», аккаунтом которого девушки со всего мира любуются перед сном. Карие глаза, в которых сейчас пляшут веселые огоньки. Милые ямочки на щеках. При виде них мое сердце начинает отплясывать степ, прямо как на уроке хореографии в седьмом классе, когда нас с Вейтом поставили в пару и он отдавил мне все ноги.