Теперь Лили проявила скептицизм. Она поджала губы, словноговоря: «Ну да. Так я и поверила».

Внезапно телефон взорвался оглушительным звоном. СердцеКамерона подпрыгнуло. Все, кто сидел вокруг стола, бросились к трубке, ноКамерон схватил ее первым. Как-никак, это он жил в этом доме.

— Алло!

— Камерон, это Джейн.

«Великолепно», — подумал он. Потом обвел взглядом четырехчеловек, выжидающе смотревших на него.

— Джейн, — сказал он.

— Девушка Дерека, — объяснил дядя Шон полицейским.

— Ты не знаешь, где мой отец? — спросил у нее Камерон.

— Вообще-то я хотела задать тебе этот же вопрос. Камеронпочувствовал, как его надежды улетучиваются.

— Пожалуй, тебе стоит приехать сюда, — сказал он Джейнбесцветным голосом. — Они с мамой не вернулись домой, и у нас сейчасполицейские, задают вопросы.

После короткого молчания Джейн издала такой страшный звук,словно ее душили.

— Джейн? — окликнул Камерон.

— Я...ох... я сейчас выезжаю.

— Девушка? — спросила офицер Франклин.

— Они с ней очень близки, — объяснил Шон и посмотрел наКамерона.

— Вы можете говорить об этом при мне. Я все знаю. — Камеронпытался прийти в себя после телефонного звонка. Он предпочитал прямоту опаснымумолчаниям. — Она собиралась переехать к нему.

— Твоя мать знала об этом? — спросила Лили.

Камерон пожал плечами.

— Я не говорил ей. Думаю, отец собирался сказать в ближайшеевремя.

Очень скоро, не постучав, вошла Джейн с короткоподстриженными белокурыми волосами и резкими чертами лица; от нее слегка пахлотабачным дымом. При Камероне и девочках она никогда не курила.

Он знал, что его мать тоже иногда курит. Прошлой осенью,когда заканчивался бракоразводный процесс, Камерон как-то вечером заметил ее назаднем крыльце: она курила «Мальборо» и щелкала зажигалкой, глядя на пламя.

Она повернулась к нему — никогда еще он не видел такойпечальной улыбки.

— Никогда не кури, малыш, — сказала она усталым, глухимголосом. — Иначе все поймут, как ты несчастен.

— Ясно. Нужно всегда притворяться, что ты очень счастлив. Язапомню.

Камерон понял, что его сарказм достиг цели. Хотя на улицебыло темно, он заметил выражение боли на лице матери.

— Я говорила с ним около трех часов, — сказала Джейн. — Мыобо всем условились. Он должен был забрать Эшли до половины пятого и отвезтидомой, к матери. Я спешила на занятия, поэтому мне пришлось самой привезти еесюда.

«И бросить тут, как мешок с ненужной почтой», — добавил просебя Камерон. Вообще-то он неплохо относился к Джейн, но в этот момент емунужно было вылить на кого-то свое раздражение.

Джейн ничего не добавила к тому, что они уже знали. Из школыДерек и Кристел уехали вместе, очевидно, потому, что ее машина не завелась. Обане отвечали на звонки. Несмотря на плохую погоду, сообщений об авариях непоступало. Полицейские объяснили, что на некоторых мобильных телефонах естьспециальное GPRS-устройство, позволяющее отслеживать местонахождение человека,однако на телефонах его родителей такого устройства не было.

Внезапно, не дав Камерону возможности обдумать ответы,офицер Франклин стала спрашивать его.

— Сегодня утром, перед тем как уехать в школу, ты говорил сотцом?

— Да, мэм.

«Ругался с ним, если быть точным, но это им знать необязательно».

— Вы говорили о чем-нибудь конкретном?

— Да нет. Мы переезжаем из дома в дом каждую пятницу попостановлению суда. Поэтому я сказал, что после школы поеду в гольф-клуб, а сним увижусь через неделю.

На самом деле Камерон сказал совсем другое: «Ненавижу тебя,сукин ты сын! Никогда больше не хочу тебя видеть!» — вот какие это были слова.

Отец ответил ему в том же духе: «Можешь ненавидеть меня,маленький засранец. Главное, не облажайся на турнире в этот уик-энд». «Можноподумать, ты только того и хочешь», — мелькнуло в голове у Камерона.

— Потом я собрал вещи, — продолжил он, — и пошел к школьномуавтобусу.

— А мать ты сегодня видел?

— Нет. Она должна была забрать меня из гольф-клуба, но так ине приехала. — Камерон подошел к окну и стал смотреть в него, хотя видел толькосвое расплывчатое отражение. Очень страшно было думать о том, какиепредположения полицейские строили насчет его родителей. Наверное, подозрения,что они валяются в кровати в каком-нибудь грязном мотеле или напились и теперьорут друг на друга. — А вы не можете просто начать искать их? Здесь вы ничегобольше не узнаете.

— В данный момент мы не можем начать розыск, — сказалаофицер Франклин. — Когда двое взрослых здоровых людей вдруг исчезают, обычноони объявляются сами. Мы уже распространили информацию по городской диспетчерскойсети, однако пока не вправе сделать специальное сообщение.

Это означало, что они оказались в полном дерьме. Полицейскийдевиз «служить и защищать» — пустые слова, как понял Камерон. Не произнести лиэто вслух?

— Пока, — продолжала офицер Франклин, — вы можете позвонитьв дорожный патруль и местные больницы. Вы правильно сделали, что предупредилиполицию, однако я уверена, что вскоре они появятся и все вам объяснят.

Стиснув зубы в бессильной ярости, Шон встал из-за стола.

— Пока заправка не закрылась, я должен залить бензин вмашину. А потом я сам поеду на поиски.

Камерон тоже поднялся.

— Я еду с тобой.

— Тебе нужно остаться, — возразила офицер Франклин.

Хотя она произнесла это резко, словно приказ, Камерон ощутилисходившее от нее участие. Ему действительно не стоило отправляться на поискипропавших родителей.

Ему очень не понравилось бы то, что он мог увидеть.

Суббота

00:45

— А что такое СВП? — спросила Джейн Кумбс у Лили. Она неотрывала взгляд от дисплея своего мобильного телефона, надеясь, что Дерекпозвонит ей.

— Сообщение всем постам, — ответила Лили. — Это значит, чтовсе полицейские в определенном радиусе получат сообщение о тревоге.

— Но для нас они этого делать не собираются, — дрожащимголосом произнесла Джейн.

— Только после того, как с момента исчезновения пройдетдвадцать четыре часа. Прямо какое-то заколдованное число. — Лили чувствовала,что тоже дрожит. Зловещую тишину в доме нарушал только звук льющейся воды:Камерон принимал душ. Полицейские уехали вскоре после появления Джейн, сказав,что, если Кристел и Дерек не найдутся до шестнадцати часов следующего дня, ониначнут полномасштабные розыски. Пока оставалось только ждать. И тревожиться.