По щекам Хироко градом катились слезы, но она не издала низвука, пока Кристел осматривала ее и разглядывала головку ребенка. На ней былитемно-рыжие волосики, как бы смешанный цвет волос Бойда и Хироко.

– Ребенок не выходит... – Она всхлипывала от боли, аБойд посоветовал ей попробовать еще раз. И когда она все это сделала, Кристелвдруг увидела, что головка ребенка продвинулась еще на один дюйм.

– Давай, Хироко, продолжай... теперь он двигается...поднатужься еще раз...

Но Хироко была слишком слаба, боль совершенно измотала ее, итут Кристел поняла, в чем дело. Ребенок двигался лицом вверх, а должен был –вниз. Необходимо перевернуть его. Она не раз это делала, когда принимала роды улошадей, но сейчас ее привела в ужас мысль, что ей придется это делать сподругой.

Она посмотрела на Бойда и объяснила ему. Она знала, что еслиони не перевернут ребенка, то он скорее всего умрет или умрет Хироко. Кристелпоняла, что действовать надо немедленно.

Еще одна схватка скрючила тело Хироко, но на этот разКристел не стала просить ее тужиться. Вместо этого она аккуратно засунула рукив ее лоно и, нащупав ребенка, затаив дыхание осторожно перевернула его. Хироковскрикнула, но Бойд крепко держал ее. Последовала еще одна схватка, и Хироконапряглась, как бы пытаясь освободиться от рук Кристел. И как только девушкаубрала руки, головка начала медленно продвигаться. Хироко напряглась изо всехсил, как только могла. Боль была невыносимой, но малыш начал двигаться, иКристел радостно вскрикнула – показалась вся головка, и, хотя тело было еще влоне матери, ребенок уже заплакал. Слезы катились по щекам Кристел, когда онапомогала Хироко освободиться от ребенка.

В комнате на секунду воцарилась тишина, а затем Хироко сновапочувствовала схватки, но теперь она уже плакала и смеялась от радости, слыша,как кричит ее малыш. И вдруг ребенок вылетел из нее. Это была девочка. Все троесмотрели на нее в немом изумлении. Следом за ней появилась плацента, и Бойдизбавился от нее, как было написано в книге. Но вообще-то книга им непригодилась. Ребенка, без всякого сомнения, спасла Кристел, и теперь онасмотрела на девочку с благоговением. Она очень походила на мать, и Хироко сослезами на глазах прижала ее к себе.

– Спасибо... спасибо... – Она была слишком слаба длятого, чтобы сказать что-то еще, ее глаза закрылись, она заснула, но во снепродолжала прижимать к себе малышку, а Бойд смотрел на них и плакал.

– Ты спасла ее... ты спасла их обеих... – На глазах унего были слезы радости и облегчения.

Кристел медленно вышла из комнаты. Солнце поднялось ужевысоко в небе, и она поняла, как долго продолжались роды. Прошло несколькочасов, в течение которых она старалась спасти подругу и ее малышку.

Через некоторое время вышел Бойд и приблизился к ней.Девушка сидела на траве и думала о том, как все-таки замечательно устроен мир ималышка такая красивая! Цвет кожи у нее был такой же, как у Хироко, и такой же,как у нее, восточный разрез глаз, но в ее облике было что-то и от Бойда.Улыбнувшись про себя, Кристел подумала, появятся ли у нее когда-нибудьвеснушки. Новоиспеченный отец выглядел повзрослевшим. Он, переминаясь с ноги наногу, стоял рядом с Кристел и подбирал слова, которыми мог бы отблагодарить ее.

– Как она? – Кристел все еще волновалась и настаивала,чтобы они позвонили доктору. Ведь может возникнуть опасность инфекции.

– Они обе спят, – улыбнулся он, усаживаясь рядом с ней.– И обе такие красивые.

Кристел улыбнулась в ответ. Они оба повзрослели этим утром.Для них обоих жизнь стала другой, и это чудо рождения ребенка, которое онипережили, будет для них незабываемым в жизни.

– Как вы хотите ее назвать?

– Джейн Кейко Вебстер. Я хотел бы назвать ее простоКейко, но Хироко хочет, чтобы у нее было американское имя. Может быть, она иправа. – Сказав это, он вдруг погрустнел и оглядел долину, в которой они обавыросли. – Кейко, так звали ее сестру, которая погибла в Хиросиме.

Кристел кивнула, Хироко рассказывала ей об этом.

– Она красивая хорошенькая малышка, не обижай ее, Бойд.– Посмотрев на него, она вдруг поняла, что ей незачем было говорить это. Емудвадцать четыре года, и они знали друг друга с самого детства. Когда-то Беккиотказала ему, но сейчас это забылось. А Кристел всегда жалела об этом. Он былдобрым, мягким человеком, совсем не таким, как Том Паркер. Разговаривая с ним,она мечтательно смотрела на холмы, это был чудесный весенний день, солнце вовсюсветило на небе. – Мой отец всегда был очень добр со мной. Он был самым лучшимчеловеком, которого я когда-либо знала. – Ее глаза наполнились слезами, и,повернувшись к Бойду, она вытерла их уголком рубашки.

– Ты, наверное, очень скучаешь без него.

– Да, конечно. И... не только это, сейчас все сталопо-другому. Мы с мамой никогда не были близки. Она всегда больше любила Бекки.– Кристел сказала это прямо и с легким вздохом улеглась на теплую траву. Вдругвспомнив о хорошем, снова улыбнулась. – Мне кажется, она всегда думала, чтоотец балует меня. Наверное, так оно и было. Но я никогда не обращала на этовнимания. – Она тихонько рассмеялась и на мгновение сделалась совсем юной.

– Мне пора вернуться к ним. Может, нужно заставить еепоесть, как ты думаешь? – Бойд не знал, что ему делать, и Кристел улыбнулась.

– Когда она проголодается. Мама говорила, что Беккипосле родов ела как лошадь, но она родила Вилли гораздо легче. Скажи ей, чтобыона относилась к этому проще. – Она тоже поднялась. – Я постараюсь прийти инавестить вас сегодня или завтра, если меня отпустят. – Мать всегда находиладля нее работу. А сейчас, когда Бекки ждала ребенка, она постоянно просила,чтобы Кристел убиралась дома у сестры или помогала со стиркой. Она иногдачувствовала себя рабыней, вылизывая гостиную Бекки, в то время как та с матерьюпила на кухне кофе.

– Береги себя, Кристел. – Бойд стоял, растерянно глядя,как она отвязывает лошадь. И потом, застенчиво покраснев, подошел и поцеловалее в щеку. – Спасибо тебе, Кристел, – его голос был хриплым от переполнявшихего чувств, – я этого никогда не забуду.

– Я тоже. – Она посмотрела ему прямо в глаза, они былипочти одного роста, в руках у нее были поводья. – Поцелуй от меня Джейн. –Потом она легко вскочила в седло и еще раз посмотрела на него. В этот моментона вдруг вспомнила о Спенсере. Они с Бойдом стали намного ближе друг к другупосле родов, и ей даже захотелось рассказать ему все. Но рассказать о чем? Чтоона влюблена в человека, который наверняка уже давно забыл о ней? В концеконцов, они видели друг друга только два раза в жизни. Но все-таки она ехаладомой, улыбаясь про себя, думая о малышке, спящей на руках Хироко, и оСпенсере. Это было все, что у нее оставалось: мечты о нем и память об отце, даеще фотографии кинозвезд, висящие в ее комнате.

– Где ты была целый день? Я искала тебя повсюду. – Матьждала ее на кухне. И вдруг на какой-то безумный миг Кристел захотелосьрассказать матери о том, что произошло. Это было так здорово и необычно иочень, очень страшно для нее. Для девочки, которой еще не было и семнадцати.Она вдруг поняла, что такое быть женщиной.