– Абсурдно только то, что я позволил тебе продержатьсебя так долго. Ты еще молода, у тебя впереди вся жизнь. Ты можешь сама открытьофис, если действительно хочешь. Но после того, что случилось, – его голососел, когда он подумал о человеке, которого так искренне любил, – я ничегоэтого не хочу. Пусть все останется тебе. Волнения, разочарования, сенсации иголовная боль.

– Ты просто негодяй! – Она плюнула эти слова ему влицо.

– Может быть. А может, я просто устал. – И еще ему былогрустно. И так чертовски одиноко, что хотелось плакать. И еще ему хотелось кКристел, которой он всегда принадлежал.

– Ты собираешься поехать к ней, да? – Элизабет всегдаговорила о Кристел «она».

– Наверное, если она меня примет.

– Ты дурак, Спенсер. И всегда был дураком. Она тебя нестоит.

Но он повернулся и пошел прочь от нее, поднимаясь полестнице, чтобы собрать вещи. На этот раз он поступает правильно. В тот жевечер он ушел из дома, и они оба знали, что он уже никогда в него не вернется.

– Из Калифорнии я позвоню своему адвокату, – сказал он,стоя у дверей. Вот и все, что он мог сказать на прощание женщине, с которойпрожил почти четырнадцать лет, а она вообще ничего не ответила. Закрыв дверь,Спенсер поехал в гостиницу, чтобы переночевать там, а утром улететь вКалифорнию.

В тот же вечер Спенсер позвонил Кристел, чтобы сообщитьновости. Он не связывался с ней с тех пор, как уехал в Даллас. Но ее не былодома, и он решил преподнести ей сюрприз неожиданным появлением в Лос-Анджелесе.Полет показался ему бесконечным, его все время одолевали тяжелые мысли, и лишьскорая встреча с Кристел радовала его. Но в квартире ее не было, и он решил,что сможет отыскать ее на площадке киностудии, где, как он знал, она снималасьв новом фильме.

Им нужно столько сказать друг другу, и он до сих пор не могповерить, что наконец-то свободен. Он бросил все и понимал, что на этот разпоступил правильно. Интересно, как к этому отнесется Кристел, и он дрожал отстраха, пока ловил такси, ехал до киностудии и шел к павильону звукозаписи. Ачто, если для нее теперь слишком поздно? Что, если время упущено? А вдруг онане захочет выходить за него замуж? Все это возможно, но он очень хотелвстретить только любовь. Он прекрасно знал, как сильно она его любит и какмного они значат друг для друга. В этом он никогда не сомневался все эти годы.

Но звуковая студия была пуста, и ему объяснили, что съемкапрекращена на две недели в знак уважения к погибшему президенту. Он постоял несколькоминут, раздумывая, что же ему делать дальше. Потом вдруг понял. Он взялнапрокат машину и решил не звонить ей. Оставалось единственное место на земле,где она обязательно должна быть.

Поездка заняла четырнадцать часов, но ему не хотелось лететьсамолетом. Он хотел ехать по дороге и думать о ней, о том, что они теперь будутделать. Один раз он остановил машину у обочины и немного поспал. И дважды емупришлось остановиться, чтобы перекусить в придорожных кафе. И когда над долинойначало подниматься солнце, он почувствовал, что сердце его наполняется музыкой,как будто душа той, которую он чуть было не потерял, оказалась рядом с ним. Вэтом странном мире происходили странные вещи, но на этот раз Спенсер былуверен, что совершает самый правильный поступок в своей жизни. Было семь часовутра, когда он приехал на ранчо. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко, ещене прогрело холодный воздух. Прохладный ноябрьский день обещал бытьвеликолепным. По бескрайнему полю бежал мальчик, и Спенсер приостановил машину,наблюдая за ним. Сначала он подумал, что это Джейн, но, приглядевшисьвнимательнее, понял, что это не она. У ребенка были черные блестящие волосы, ион кого-то смутно напоминал Спенсеру. Он вышел из машины и не отрываясь смотрелна него. На вид малышу было лет восемь, и, заметив, что его разглядываетнезнакомый человек, он остановился и медленно направился к нему.

Спенсер, не двигаясь, смотрел на ребенка, и когда тотприблизился, у него перехватило дыхание. Он уже когда-то видел это лицо, давно,очень давно, когда сам был ребенком. И это лицо он очень хорошо знал, потомучто оно – его собственное лицо. Ему казалось, что это он сам, маленький,смотрит на себя, взрослого. Спенсер наконец двинулся навстречу малышу. И вдругвсе понял, что произошло, а она никогда не говорила ему об этом.

– Привет! – Мальчик помахал рукой, и Спенсер замер сполными слез глазами. Он даже не знал, что ему сказать, только улыбался, в товремя как слезы катились у него по щекам. И потом он увидел Кристел. Он замерлаот ужаса, увидев его, хотела позвать Зеба, но было уже слишком поздно.

Она побежала, как будто хотела схватить его и спрятать. Но иэта попытка слишком запоздала. Она не видела ничего, кроме Спенсера. Онулыбался ей и малышу, и, тихонько заплакав, она остановилась и медленно пошла кнему. Все хорошо, он вернулся домой. На минуту или на день, а может быть,навсегда... Она увидела, как он подошел к Зебу, взял его за руку. Да, теперь онзнал все. Теперь ее секрет стал и его секретом... и секретом Зеба... Онаподошла в тот момент, когда Спенсер поднял сына на руки. Она бросилась к ним иобняла их обоих. Спенсер смотрел на нее, а Зеб с удивлением переводил взгляд содного на другого.

– Ты не предупредил, что собираешься приехать. – Этовсе, что она могла сказать.

И он рассмеялся, не стыдясь своих слез:

– А ты не предупредила, что я могу здесь обнаружить,Кристел Уайтт.

– А ты меня не спрашивал. – Она улыбалась, по ее щекамтоже текли слезы.

Он нагнулся и поцеловал ее.

– В следующий раз я обязательно это сделаю.

Зеб выскользнул из их объятий и побежал к виноградникам, какэто всегда делала Кристел, когда была ребенком, и как это со временем будутделать все другие их дети. Спенсер взял ее за руку. Мальчик видел, как онимедленно пошли к дому. Когда они подошли к крыльцу, Спенсер спокойно посмотрелна нее, а потом поднял глаза к небу. Стоял солнечный осенний день, но он могпоклясться, что слышит вдалеке раскаты грома и видит вспышки молний. И тогда оннагнулся и еще раз поцеловал Кристел. И они вошли в дверь. Наконец-то они дома.И все вместе.