– А вы?

– И я следом за тобой, надо ж тебя проконтролировать, –усмехнулся я.

Леня ловко залез через окно в комнату, и я последовал заним. В доме у Николая Федоровича Вернигоры царил идеальный порядок, который несмогли нарушить даже его внезапная смерть и последовавший за ней приезд медикови работников милиции. Я заметил, что Леня ни секунды не потратил на то, чтобыосмотреться, а сразу же уверенно двинулся к полированной мебельной стенке.Похоже, он и вправду был здесь частым гостем и пользовался доверием хозяина. Оноткрыл откидывающуюся крышку одной из секций и заглянул внутрь.

– Вот она. – Он радостно обернулся ко мне, держа в рукевидеокассету с яркой наклейкой.

Я подошел поближе, не в силах бороться с любопытством. Надвух полках ровными рядами стояли кассеты, на верхней полке – с названиямифильмов на наклейках, на нижней – с номерами. Подбор фильмов свидетельствовал отом, что вкус у Николая Федоровича был взыскательным и строгим. Видимо, здесьбыло то, что он не брал напрокат, а покупал, чтобы всегда иметь под рукой.Среди названий я заметил «Профессионала» с Бельмондо и Оссейном, «СписокШиндлера», «Утомленных солнцем», «Меморандум Квиллера» с блистательным Максомфон Сюдовом и Джоном Сигалом, несколько других очень известных лент. Были,конечно же, и наши: «Офицеры», «Место встречи изменить нельзя» и даже вседвенадцать серий про Штирлица – фильмы, которые дороги не только тем, комусейчас за семьдесят. Я, например, «Офицеров» и сам смотрю с удовольствием,сколько бы раз их ни повторяли по телевизору. И каждый раз у меня в горлевстает ком, когда командир полка, которого играет Георгий Юматов, возвращаетсяиз Москвы, отказавшись от назначения в Генеральный штаб. Он едет с женой воткрытой машине, а мимо идут танки, на маневры следуют. И вот один из танкистовоткрывает люк и спрашивает: «Товарищ генерал, вы насовсем вернулись или так, завещами только?» Стало быть, все в полку знали, зачем их командир в Москвуездил. Генерал от такого нахальства дар речи потерял, сидит и слова сказать неможет. А жена его спокойно так, по-домашнему, отвечает: «Да насовсем, Паша.Насовсем». То есть она каждого, понимаете, каждого человека в полку по именизнает. Танкист этот встает во весь рост и на всю колонну кричит: «Насовсем!Насовсем!!!» Значит, каждый человек в этом полку переживал, не бросит ли ихлюбимый командир ради непыльного штабного кресла. А он не бросил. Потому что он– Офицер. И сын у него, в войну погибший, в этом же самом полку служил. Эпизодкрохотный, меньше минуты длится, а как много в нем рассказано. Вот это и естьто мастерство, которое, судя по всему, понимал и ценил Николай ФедоровичВернигора.

Но мое внимание привлекло не это. Я смотрел на стоявшие нанижней полке кассеты с наклеенными на них номерами, от 1 до 12, и видел, чтоодной кассеты не хватает. Следом за номером 8 шел номер 10. Все остальные былина месте и стояли строго по порядку.

– А это что за кассеты? – спросил я Леню.

– Это дед Николай сам снимал, у него видеокамера хорошая,дочка привезла в подарок.

– И что же он снимал?

– Ну, события всякие, праздники городские, фестивали,конкурсы, ветеранские дела. Его на свадьбы часто приглашали снимать. Дедговорил, что с молодости кино увлекался.

Так. Очень интересно. Оргкомитетчик Гена сказал, что вфиолетовой пластиковой сумке Ольги Доренко было что-то, по габаритам похожее накнигу. Уж не кассета ли? Под номером 9. Что же такое могло быть на этойкассете, зачем Вернигора отдал ее Ольге? Семейное торжество или чествование егосамого, и он решил подарить запись на память своим московским родственникам? Вобмен, так сказать, на посылочку. Вполне возможно. Но все равно непонятно, кудаделась эта фиолетовая сумка с желтыми ручками. Вчера Сергей Лисицын еще развнимательнейшим образом осмотрел все вещи Доренко, сумки среди них не было. Икуда она запропастилась? Надо будет сказать Сереже, чтобы попросил следователяофициально изъять эти кассеты и посмотреть, что на них записано. Хотя зачем?Какое отношение имеют эти любительские съемки к планомерному истреблениюпретенденток на первую премию кинофестиваля «Золотой орел»? Никакого.

Мы проделали обратный путь через окно, и Леня ловко закрылхитрую щеколду. Снова я не успел заметить, как он это делает. Спрашивать нестал, чтобы не насторожить парня: доверил секрет незнакомому мужику, а тотвозьми и окажись вором-домушником.

Успели мы как раз вовремя. Буквально минут через пять послетого, как я распрощался с юным видеобизнесменом, вернулась из поликлиникиженщина из дома 16. Я с облегчением сдал пост и двинулся к себе наПервомайскую.

Вернувшись домой, я застал совершенно идиллическую картинку:Татьяна за столом во дворе работала на своем мини-компьютере, Лиля сидела рядоми молча смотрела на бегущий по экрану курсор и возникающие с невероятнойскоростью слова и строки, а Ирочка хлопотала на кухне, возясь с обедом. Вголове мелькнули две мысли одновременно, одна – неприятная, другая – смешная. Яподумал о том, что ведь Рита, работая кинокритиком, тоже очень много писала ивообще работала с бумагами, изучала тексты сценариев и разные рецензии, ноникогда я не видел, чтобы Лиля стояла у нее за спиной или сидела рядом и смотрела,как мать работает. Ритина нервозность и злобность создавали на расстоянии трехметров вокруг нее такую ауру, находиться в которой больше пяти минутстановилось опасным для психики, и ребенок чувствовал это не менее остро, чемя. Смешная же мысль заключалась в том, что мне вдруг захотелось, чтобы это ибыла моя семья. Обожаемая, умная, но до конца не понимаемая мною дочь. Толстаябелокожая Татьяна со сладкими губами и волнующим чувственным голосом, котораяпишет книги и с которой можно поговорить о профессиональных делах. И веселаякокетливая Ирочка, непревзойденная кулинарка, расчетливая экономка, заботливаядомоправительница.

Я стряхнул с себя наваждение.

– Чем так убийственно пахнет? – спросил я, заглядывая встоявшую на огне кастрюлю, в которой что-то кипело.

Ирочка улыбнулась и протянула мне ложку какой-торазноцветной смеси.

– Попробуйте, Владик, я что-то никак не пойму, хватает лисоли. Сама уже так напробовалась, что вкуса не чувствую.

Я попробовал. Вкус был восхитительный, хотя, видит бог, я несмог бы назвать ни одного компонента этой смеси.

– Ирочка, как хорошо, что мы живем в одном доме, а то я могбы умереть, не узнав, что на свете существует такая вкуснятина.

Она глянула на меня как-то уж очень серьезно и сказала,отворачиваясь и начиная что-то быстро резать большим кухонным ножом:

– Если бы мы не жили в одном доме, вы бы никогда не узнали,насколько ваша Лиля нуждается во внимании и общении со взрослыми. Простите,Владик, это не мое дело, но, по-моему, у вас очень странная жена. Вы же видите,девочке явно не хватает материнского тепла.

Ай да Ирочка! Видно, я ее недооценил, она оказалась кудаболее проницательной, чем я мог предполагать. Но углубляться в обсуждениевопроса о Рите я не хотел, поэтому стал с преувеличенным вниманием рассматриватьприготовленные к обеду миски и тарелки с едой.