– Мне всегда казалось, ЕвлампияАндреевна, – прищурилась председательница, – что вам глубоконаплевать на себя. Все ваши, Катя, Юля, вечно всклокоченные бегают иненакрашенные. Одна Лиза глаза подводит, но ей-то как раз рано этим заниматься.

Я наклонилась над чашкой и, понизив голос,сказала:

– Ну… понимаете… Юлечке-то незачемприукрашиваться, у нее муж имеется. А нам с Катей надо свою судьбу устраивать,годы-то бегут, моложе не делаемся.

– Это точно, – вздохнула НинаИвановна.

Ободренная этой фразой, я понеслась дальше налихом коне лжи:

– А когда тебе не двадцать лет, то слицом проблемы начинаются! То пигментное пятно выступит, то какие-то прыщивысыпят, а еще морщины гадкие – «гусиные лапки» и мимические, на лбу и от носак подбородку. Кое-кто подтяжки делает, но у нас с Катей денег на пластическуюхирургию нет, сами знаете, сколько зарабатываем. Сначала покупали всякиеразрекламированные кремы…

– Барахло, – махнула рукой НинаИвановна, – зря деньги выбросили. Я тоже польстилась, а толку? Мазалась,мазалась, никакого эффекта. Мне, Лампа, раньше хорошо простые средствапомогали: яичный желток с маслом и лимонным соком, картофельное пюре. Сделаешьмаску, и прекрасно. Еще отлично лицо сметаной мазать или майонезом, нопоследнее время ничего не берет, морщин все больше…

– Вот, – кивнула я, – нам ипосоветовали совершенно волшебное средство.

– Какое? – оживиласьполковничиха. – Сделай милость, расскажи.

– Но только вам! Больше никому ни гугу!

– Да, да, говори.

– Одна Катина пациентка, из оченьбогатых, ездит раз в полгода во Францию, там ей в суперпрестижном салоне делаютмаски из тухлого мяса, – выпалила я и ужаснулась.

В такое Нина Ивановна не поверит никогда. НоСерегина сначала вытаращила глаза, а потом воскликнула:

– Да? И как же их накладывают!

Я ухватила свою фантазию за шкирку, встряхнулаи затараторила:

– Крайне просто! Берут несвежую говядину,свинину, баранину, птицу, сорт не имеет значения, проворачивают черезмясорубку, потом фарш мажут на чисто вымытое лицо, оставляя рот и глазаоткрытыми. Держат сорок минут, при этом надо лежать молча, не шевелясь, идумать о том, как похорошеешь. Ну а затем смыть его теплой водой, намазать лицокремом, любым.

– И помогает? – с надеждойпоинтересовалась Нина Ивановна.

– Волшебным образом, – заверила еея, – основная проблема с тухлым мясом, его сейчас практически не достать.Но вот я договорилась в этом магазине, мне его оставляют. Сказала, что у насдома крокодилы живут, якобы надо их кормить. Нас Катина клиентка предупредила:«Если больше чем одному человеку про мясо расскажете, перестанет помогать». Ну,пойду, пора ужин готовить.

С этими словами я, подхватив пакеты, рвануласьна выход. Нина Ивановна осталась сидеть за столом над чашкой с недопитым кофе.На ее лице застыло недоуменно-недоверчивое выражение. Надеюсь, сплетницаповерила мне. Однако ловко я приплела сюда крокодилов! Кстати, как они там?

Дома отчего-то никого не оказалось. Впрочем,это неудивительно. Кирюшка у репетитора, продирается сквозь колючие дебриматематики, Лиза постигает у другого преподавателя английский, Катя и Сережа сЮлечкой небось торчат на работе.

Погладив прыгающих от радости собак, я втащилав ванную комнату пакет с гнильем и развязала его. Муля, Ада, Рейчел и Рамикзадергали носами, потом, расчихавшись, убежали. Я осторожно, двумя пальцами,вытащила скользкий, отвратительный кусок и на секунду призадумалась: мыть егоили сунуть крокодилам так? Навряд ли они чистят мясо перед едой.

– Ася, Вася, кис-кис-кис, – запела яи швырнула кусман в ванну.

Крокодилы ожили и подобрались к добыче, ноесть не спешили. Я вновь заглянула в пакет, сверху лежал довольно большой шматпечени. Может, им по вкусу субпродукты?

Но ни почки, ни печенка, ни рубец не произвелина Асю с Васей желаемого впечатления. Я вывернула в воду весь пакет. Чем же их кормить?Ведь с голоду подохнут! Может, им мешает яркий свет и мое присутствие? Сейчасумоюсь и пойду отдохну. Сами понимаете, что принять душ было невозможно.Поэтому я, скинув джинсы и пуловер, изогнувшись буквой S, влезла под кран враковине и кое-как, облив весь пол, вымылась. Вода попала на тапочки, поэтому вспальню я потопала босиком.

Внезапно на меня навалилась усталость. Яплюхнулась на кровать. Половина девятого, никто из домашних не придет раньшедевяти. Полежу полчасика, а потом сделаю ужин. Уже залезая под одеяло, явспомнила, что в ванной на полу осталась моя одежда, но сил встать и убрать еепросто не было. «Ничего, – промелькнуло в голове, – вот толькопокемарю пару минуточек, и порядок».

Из коридора донесся тоненький, заунывный вой.Наши мопсихи обожают залезать в кровать к тому, кто решил вздремнуть. Но яхитрая, поэтому сейчас не впустила Аду с Мулей в комнату. Стоит им ворваться вспальню, как можно проститься с покоем. Сначала собачки, сопя, затеют дележкутерритории, норовя сесть мне на макушку, затем, прижавшись к хозяйке,утихомирятся и заснут, придавив собой мое одеяло. Ни пошевелиться, ни сменитьпозу в этой ситуации мне не удастся. Поэтому пусть сидят где угодно, но нездесь.

Без мопсих вся койка только в моем единоличномраспоряжении. Одна беда: поняв, что ее лишили сладкого сна рядом с хозяйкой,гадкая Мульена начинает выть. Адюша ведет себя тише, просто ложится, прижимаетнос к щели между полом и дверью и начинает шумно вздыхать.

– У-у-у, – стонала Мульена, –у-у-у.

Я уже решила было встать и впустить мопсих, итут Морфей одолел меня.

– О-о-о, – услышала я.

Рывком вскочила и обнаружила, что в комнатесовершенно темно.

– О-о-о, – стонала Муля, –о-о-о!

Господи, который час? Пальцы нашарилибудильник. Одиннадцать! Ничего себе, прилегла на пять минут и продрыхла стольковремени. Но почему так плачет Мульена? Неужели никого еще нет дома?

– Так и знала, – завопила Муля.

И в ту же секунду я поняла, что это немопсиха, а Юля.

– Так и знала! – кричала Сережинажена. – Ужас!

– Мамочка, – заголосила Лиза, –сколько крови! Ой! Это она? Юль, скажи, она?

– Она, – вплелся в хор голосовСережкин бас, – она, на одежду гляньте!

– Господи! – запричитала Юля. –Господи!

Послышался грохот, потом Сережка завизжал: