— Я что-то не так сказал? — он тут же почувствовалмою реакцию и заметно напрягся.

— Я считаю, что еще рано думать над этимвопросом.

— А мне кажется, что с этим не стоит тянуть. Ксожалению, я сейчас безработный. Деньги нам сейчас ой как необходимы.

Я еще раз посмотрела на Хенка и подумала отом, что просто так он меня не отпустит. Поэтому будет лучше, если я не станувыяснять с ним отношения и высказывать все, что я о нем думаю. Все, что мнехочется сказать Хенку, я скажу позже, когда вернусь на родину и доберусь доИнтернета. Уж тогда-то я оторвусь от души!

Нужно усыпить его бдительность и играть по егоправилам. Ночью я должна обязательно обыскать дом, найти паспорт, кошелек,обратный билет с открытой датой и улететь из страны.

Чтобы пустить пыль в глаза, Хенк даже купилмне мороженое, которое, если честно, не лезло мне в горло. Хотя гулять поцентру города было намного приятнее, чем по кладбищу.

А затем мы зашли в кофе-шоп, уютнорасположились и принялись ждать официанта. Надо же, а я и не думала, что Хенкспособен потратиться на кафе и предложить что-нибудь вкусное. Но я в очереднойраз ошиблась. Оказывается, в этом кафе не кормили, а предлагали разные видымарихуаны на выбор.

— Давай выкурим по косячку? — предложил мнеХенк.

— Я не курю эту гадость.

— Да как ты можешь называть марихуанугадостью?

— Я вообще не понимаю, как можно зайти в кафеи заказать себе косячок марихуаны. Нормально тут у вас!

— Да, у нас и в самом деле неплохо, —язвительно заметил Хенк.

— А у нас, вообще-то, за такое можно и срокполучить.

— А у нас кури — не хочу. В Голландииразрешены «легкие» наркотики.

— А что, наркотики еще бывают «тяжелыми»?

— Конечно. Все наркотики делятся на два типа.Первые — это героин, экстази, кокаин, ЛСД. Они действительно довольно сильнокалечат человека. А вот вторые, которые у нас разрешены, марихуана и гашиш,вредят здоровью ровно настолько, насколько вреден алкоголь. Поэтому марихуанасчитается у нас «легким» наркотиком. Она официально разрешена, и вот в такихкофе-шопах можно выбрать себе косячок и неплохо оттянуться.

— А на улице тоже можно курить марихуану?

— Курить марихуану на улице считается дурнымтоном. Зачем курить ее на улице, если для этого есть кофе-шопы? Продажа ипокупка травы на улице уголовно наказуема. Закон также строг к тем, ктоувлекается «тяжелыми» наркотиками. Можно загреметь на вполне приличный срок.Кстати, любой человек в нашей стране может иметь при себе тридцать граммовмарихуаны для личного пользования.

— Весело тут у вас! Я-то думала, ты меняперекусить пригласил, а ты, оказывается, пригласил не перекусить, а покурить.

— У нас разрешены не только легкие наркотики,но и проституция, — с гордостью произнес Хенк. — У женщин, занимающихсяпроституцией, есть даже свой профсоюз. Проститутки получают зарплату,выплачивают налоги и ждут пенсии. Эта профессия относится к сфере обслуживания.Кстати, правительство заботится об условиях труда жриц любви. Некоторыепубличные дома награждены знаком качества, потому что в них отлично обслуживаюти они соответствуют всем требованиям безопасности и комфорта.

— А с криминальной обстановкой у вас тут какобстоят дела?

— Самая сложная криминальная обстановка вАмстердаме. Этот город считается столицей преступности и наркогородом номеродин. Поэтому гулять в темное время суток лучше не по любому району, да исумочку лучше держать покрепче.

Как только Хенк принялся курить марихуану, япристально посмотрела на двух молодых людей, сидящих за соседним столиком, иосуждающе покачала головой. То, что молодые люди принадлежали к сексуальномуменьшинству, не вызывало сомнений. Но я не могла не обратить внимания на то,что они вели себя чересчур вызывающе: прилюдно целовались взасос, говоря другдругу нежные и ласковые слова.

— Ну, что ты на ребят уставилась? — одернулменя Хенк и вновь затянулся. — Ты что, голубых не видела?

— Видела. У нас их тоже полно. Но только онивот так чересчур откровенно себя не ведут.

— В нашей стране официально признангомосексуализм и разрешены однополые браки. Может, у ребят медовый месяц. Онипришли марихуаны покурить и полабзаться, а ты на них уставилась. Некрасиво.

— А им красиво так себя вести в общественномместе?

— У нас это нормально, пойми. Голландцы —очень терпимый народ, и все гомики едут сюда, чтобы узаконить свои отношения.

— Бардак тут у вас, — только и смогла сказатья. — Полный бардак. Даже горячую пищу есть нужно вечером. Есть ее в течение днясчитается дурным тоном, а если еще и хлеб к супу попросишь, то и вовсе на тебяпосмотрят, как на сумасшедшую. У вас тут через одного должны быть гастриты иязвы. Питаетесь всухомятку. У нас едят днем, а после шести стараются не естьдля того, чтобы не растолстеть, а у вас весь день голодными ходят, а наедаютсяна ночь. И откуда только здоровье будет? Есть днем — дурной тон, а куритьмарихуану в общественном месте очень даже нормально. И это называетсякультурой!

Когда мы вышли из кофе-шопа, у Хенка заметноподнялось настроение. Он купил себе бутылочку пива и по-хозяйски обнял меня заплечи.

— Мне казалось, что те, кто курит наркотики,не пьют пиво, — осторожно заметила я и убрала руку Хенка со своего плеча.

— Еще как пьют! Мы не просто пьем пиво, а дажеочень серьезно пьем. Между прочим, в Амстердаме к концу рабочего дняустанавливают переносные писсуары, потому что все выпили слишком много пива.

Вернувшись домой, мы с Хенком сели есть,попутно обсуждая «нашу дальнейшую жизнь». Хенк открыл себе бутылочку пива иналил мне бокал вина.

— Что-то мне после вчерашнего ничего нехочется, — я отодвинула от себя бокал, вспоминая свое ужасное утреннеесамочувствие.

— Да ладно тебе! От одного бокала ничего небудет. Тем более ты сегодня так понервничала. Было бы неплохо снять нервноенапряжение.

— Возможно, ты прав.

Я сделала глоток вина и подумала о том, чтоменьше всего на свете я хочу секса с Хенком, а ведь как только мы ляжем вкровать, он будет ко мне приставать. Нужно сказать, что у меня очень сильноболит голова, низ живота и в любую минуту могут начаться месячные. Главноедождаться, чтобы Хенк побыстрее уснул, и, дай-то бог, чтобы его сон был какможно более крепким.