— Ах, лорд Эшенден, — встряла миссис Уикфорд, узнав о его причастности к знакомству девушек, — я и не подозревала, что за это везение нам следует благодарить вас.

— Неужели? — С чего бы еще леди Хэйвлок решила представить богатую сводную сестру своего мужа семье, у которой нет в Лондоне никаких связей, кроме как оказывая дружескую услугу? И если уж на то пошло, по какой иной причине леди Хэйвлок стала бы хлопотать о приглашении для вышеупомянутой семьи на этот бал?

Оркестр взорвался в финальном крещендо. Танец завершился, партнеры поклонились друг другу и начали расходиться.

Баронет прибыл первым.

— Благодарю за прекрасный танец, — объявил он, отвешивая поклон не только Сьюки, но и леди Хэйвлок с миссис Уикфорд.

Когда дочь села рядом, миссис Уикфорд приосанилась, мысленно поздравляя ее с первой одержанной победой. Откуда ей было знать, что лорд Фреклтон совершенно равнодушен к прекрасному полу? Чтобы пустить пыль в глаза, он обхаживает только тех девушек, которых его семья сочла бы совершенно неподходящей партией, или вечных «цветочков у стенки», не привлекающих никаких других партнеров по танцам.

— Лорд Эшенден, — обратился к нему лорд Фреклтон с притворной улыбкой. — Какая неожиданность встретить вас здесь.

Эдмунд не мог ответить ему тем же, поскольку частые заинтересованные взгляды на него лорда Фреклтона всегда его обескураживали.

Следом вернулся майор, ведя под ручку раскрасневшуюся Джорджиану, и Эдмунд тут же нахмурился. Должно быть, неуклюжий майор наступил ей на подол, поскольку за ней тянулся шлейф сверкающей легкой ткани длиной в добрых полярда, явно бывший прежде частью украшавших платье рюшей.

— Благодарю за танец, — провозгласил майор, церемонно склоняясь над ручкой Джорджианы. — Давно я не получал такого удовольствия. Жаль, что нельзя пригласить вас и на следующий. Очень жаль.

— Но ведь вы уже дважды танцевали с моей падчерицей, — с притворным смешком запротестовала миссис Уикфорд. — Кроме того, следующий танец она обещала лорду Фреклтону, — довольным тоном добавила она.

Тут случилось несколько примечательных событий.

Джорджиана, покраснев еще сильнее, попыталась высвободить руку из хватки майора.

Отчего Эдмунду отчаянно захотелось как следует вмазать этому самодовольному идиоту, чтобы стереть с его лица сладострастное выражение. И опрокинуть стул миссис Уикфорд. И, сорвав с себя фрак, накинуть его Джорджиане на голые плечи и увести ее в безопасное место.

А потом, пока Эдмунд продолжал бороться за сохранение самоконтроля, лорд Фреклтон бросил на майора испепеляющий взгляд и сделал шаг вперед, протягивая Джорджиане руку и вынуждая болвана сдать позиции.

Тут Эдмунд сообразил, что лорд Фреклтон — тот самый мужчина, за которого Джорджиане следует выйти замуж. Такой точно оставит ее нетронутой. Более того, Фреклтон, вероятно, будет так благодарен любой женщине, которая создаст видимость исполнения им супружеского долга, а на деле не станет предъявлять никаких притязаний, что проявит небывалую щедрость.

Эдмунду всего-то и нужно, что переговорить с Фреклтоном и объяснить положение дел Джорджиане, — и она получит такое будущее, о котором мечтала.

Эдмунд внимательно всмотрелся в изнеженное лицо Фреклтона, его хрупкие плечи и аккуратные ногти.

И взбунтовался всем своим существом. Мужчина вроде Фреклтона сумеет обеспечить Джорджиану тем, что, по ее мнению, ей требуется. Он ее, разумеется, и пальцем не тронет, потому что ему нет до нее никакого дела. Вероятнее всего, он установит для жены собственный свод правил.

Все эти мысли пронеслись в голове Эдмунда за очень короткий отрезок времени — меньше, чем потребовалось Джорджиане, чтобы положить руку Фреклтону на свой локоть.

Но Эдмунд не позволил ей совершить подобную ужасную ошибку, решительно перехватив ее ладонь и положив себе на сгиб локтя.

— Вы же не станете возражать против моего вмешательства, правда, Фреклтон?

Брови лорда Фреклтона поползли вверх, а в глазах заплясали веселые огоньки.

— Я, к сожалению, ограничен во времени и скоро буду вынужден уйти, — пояснил Эдмунд, надежнее устраивая руку Джорджианы. — Ну, вы же понимаете, — добавил он и, не дожидаясь ответа Фреклтона или возражений прочих лиц, увлек Джорджиану танцевать.

— Что ты творишь? — прошипела Джорджиана, пока он решительно вел ее занимать позицию для танца.

— Могу задать тебе тот же вопрос, — парировал он. Поскольку был зол. Прежде всего, на самого себя за подобный импульсивный поступок; на Фреклтона, являющегося идеальным решением для невысказанной пока проблемы Джорджианы; и на майора за то… что он майор. — Ты улыбалась Гоувану, — неожиданно прорычал он, вместо того чтобы сказать что-то относящееся к делу.

Джорджиана непонимающе нахмурилась:

— А почему бы мне ему не улыбаться?

— Нипочему, если он тебе действительно нравится. Однако мне так не кажется.

— Возможно, — ответила она. — Но нищим выбирать не приходится. Кроме того, разве ты видишь осаждающие меня толпы поклонников?

Эдмунд видел Фреклтона. Который во многих отношениях подходит Джорджиане куда больше, чем майор. Но она об этом не узнает, решил он, занимая позицию с края квадрата и сходясь по диагонали с партнершей с другого конца квадрата.

— Ты в столице меньше месяца, — проговорил он, когда они встретились в следующий раз, настолько тихо, чтобы не быть услышанным другими танцорами.

Вопросительно изогнув бровь, она развернулась и отошла на свое место.

— У тебя еще будет много времени познакомиться с достойным мужчиной, — сказал он, когда они сошлись вновь.

— Тебе отлично известно, — скорбно улыбаясь, ответила она, — что меня не интересует знакомство с достойным мужчиной.

— Значит, ты намерена выйти замуж за этот кусок говядины? Ох, это невыносимо! — Во время танцев совершенно невозможно разговаривать, а этот длился, по ощущениям, никак не меньше трех часов! Едва музыка прекратилась, Эдмунд решительно взял Джорджиану под руку и повел в сторону буфета.

— Предполагается, что ты вернешь меня обратно мачехе, — прошипела она.

— После двух танцев с майором и одного со мной тебе очень хочется выпить бокал лимонада.

— Мне этого совершенно не хочется, — запротестовала она.

— Не глупи. Ты же понимаешь, что мне нужно поговорить с тобой. Невозможно вести серьезную беседу, порхая, как… как мотылек.

— О чем же ты намерен со мной говорить? — поинтересовалась Джорджиана, когда они подошли к буфету и пристроились в конец очереди.

— О мужьях, — угрюмо отозвался он. — Я-то думал, что ты не хочешь замуж, а теперь вижу, как ты поощряешь первого же, кто проявил к тебе интерес.

Джорджиана передернула плечами и устремилась взглядом куда-то поверх его левого уха.