Словно в ужасе от собственной силы, Азим широко распахнулглаза и единым глотком полностью обескровил женщину, а затем швырнул тело накамни, где его окружили верующие, молитвенным жестом простиравшие руки к своемубожеству.

Она отвернулась и вышла на холодный двор, стараясь держатьсяподальше от жара костров. В воздухе стоял запах мочи и падали. Она прислониласьк стене и задумалась, глядя вверх и не обращая внимания на служителей,протащивших мимо нее свежие тела, чтобы бросить их в огонь.

Ей вспомнились паломники внизу, на дороге, ведущей кхраму, – длинная вереница людей, день и ночь бредущих по безлюдным горам кбезымянному месту. Сколько их погибло, так и не достигнув опасной пропасти? Асколько умерло у самых ворот в ожидании позволения войти внутрь?

Все это казалось ей отвратительным. И в то же время неимеющим значения. Ужас был слишком древним. Она ждала. Наконец Азим позвал ее.

Она вновь переступила порог храма и, открыв еще одну дверь,вошла в маленькую, изысканно расписанную прихожую, где он молча ждал ее, стояна красном, расшитом по краям рубинами ковре в окружении редчайших сокровищ,золотых и серебряных даров; музыка в зале звучала тихо и была проникнутаапатией и страхом.

– Милая моя, – произнес он, беря в ладони ее лицои целуя. Горячий ручеек крови из его рта наполнил все ее существо пением итанцем верующих, их восторженными криками – но ощущение длилось лишь одновосхитительное мгновение. Теплый поток поклонения и обожания смертных. Ихлюбви.

Да, любви. Перед ней на миг возник образ Мариуса. Онаоткрыла глаза и отступила назад. Какие-то доли секунды она видела нарисованныхна стенах павлинов, груды сияющего золота… А потом – только Азима.

Он оставался неизменным, равно как и его народ, как идеревни, из которых они сюда пришли, преодолев снежную пустыню, чтобы найтистоль ужасный и бессмысленный конец. Вот уже целое тысячелетие правит Азим вэтом храме, и ни один верующий не вышел отсюда живым. С течением веков егоупругая золотистая кожа, насыщаемая неиссякаемым потоком жертвенной крови, лишьслегка побледнела, в то время как ее плоть утратила живые краски лишь заполовину этого срока. Только ее глаза и, возможно, темно-каштановые волосы ещепозволяли сохранить видимость жизни. Она сознавала, что по-прежнему красива, Ноон обладал необыкновенно мощной энергией. Энергией Зла. Пользующийсянепререкаемым авторитетом у своих почитателей, окруженный легендами, не имеющийни прошлого, ни будущего, он властвовал, по-прежнему оставаясь для неенепостижимым.

Она не собиралась здесь задерживаться. Это место вызывало вней большее отвращение, чем ей хотелось показать. Она безмолвно поведала ему оцели своего прихода и об услышанном тревожном предупреждении. Случилось нечтотакое, чего никогда прежде не было, где-то что-то шло не так, происходиликакие-то перемены! Она также сообщила ему о молодом вампире, который записывалв Америке песни, раскрывающие тайну Матери и Отца, и о том, что ему известны ихимена. Не вдаваясь в подробности, она лишь раскрыла перед ним свой разум.

Наблюдая за Азимом, она ощущала его безграничное могущество,чувствовала, что он способен наугад извлечь любую ее мысль или идею, скрываяпри этом тайны собственной души.

– Благословенная Пандора, – пренебрежительнопроизнес он в ответ. – Какое мне дело до Матери и Отца? Что они для меня?Какое мне дело до твоего драгоценного Мариуса? Что с того, что он зовет напомощь? Меня это не волнует!

Она застыла в изумлении. Мариус зовет на помощь? Азимрассмеялся.

– О чем ты говоришь? – потрясенно спросила она.

Он лишь рассмеялся и повернулся к ней спиной. Оставалосьтолько ждать. Мариус ее создал. Голос Мариуса может слышать весь мир, но тольконе она. Неужели ее ушей достиг лишь слабый отзвук, отраженное эхо того мощногокрика, который долетел до других?

«Расскажи мне, Азим! Неужели ты хочешь сделать меня своимврагом?»

Когда он вновь обернулся к ней, на его гладком и круглом,выглядевшем почти человеческим лице застыло задумчивое выражение – похоже, онрешил уступить. Он оперся подбородком на пухлые, с ямочками, кисти рук. Он явночего-то от нее хочет. От презрения и злобы не осталось и следа.

– Это предупреждение, – сказал он. – Егонепрестанно передают по цепочке те, до кого оно доносится, а исходит онооткуда-то издалека. Всем нам грозит опасность. Вслед за предупреждением, но ужегораздо слабее, звучит просьба о помощи. Если ему помогут, он попытаетсяпредотвратить опасность. Но в его словах нет уверенности. Он хочет, чтобы мы обратиливнимание прежде всего на предостережение.

– А что именно он говорит?

– Я не прислушиваюсь. Меня это не интересует, –ответил он, пожимая плечами.

– Вот как? – Теперь уже она повернулась к немуспиной. И тут же услышала сзади его шаги и почувствовала на своих плечах егоруки.

– Пришла твоя очередь ответить на мой вопрос, –сказал он и развернул ее к себе лицом. – Что меня действительноинтересует, так это сон о близнецах. Каков его смысл?

Сон о близнецах? Ей нечего ответить. Суть самого вопросаоставалась для нее непонятной. Она никогда не видела такого сна.

Словно уверенный, что она лжет, он долго молча и пристальновглядывался в ее лицо и наконец заговорил, медленно произнося слова ивнимательно следя за ее реакцией:

– Две женщины с рыжими волосами. На них обрушилисьстрашные беды. Как только я собираюсь открыть глаза, они словно непрошеныегости являются мне в тревожных видениях. Я вижу, как этих женщин насилуют вприсутствии целой толпы наблюдателей. Но я понятия не имею ни о том, кто они,ни о месте, где совершается столь жестокое преступление. И я не одинок в своемнедоумении. Темные боги по всему миру видят один и тот же сон и желают знать,почему он приходит к нам именно сейчас.

«Темные боги! Да какие из нас Темные боги!» – презрительноподумала она.

Он улыбнулся. Разве они сейчас находятся не в посвященномему храме? Разве не доносятся до нее стенания верующих? Разве не чувствует оназапаха их крови?

– Об этих женщинах мне ничего не известно, –ответила она, действительно не имея понятия о том, кто такие эти рыжеволосыеблизнецы. Нежным, почти соблазнительным жестом она коснулась егопальцев. – Не мучай меня, Азим. Прошу, расскажи все, что знаешь о Мариусе.Откуда исходит его зов?

Как же она ненавидела его в тот момент за то, что онскрывает от нее эту тайну.